Виктор рассчитывал добраться до места в сумерках, и Грей понимал: ехать оставалось недолго. В нем бурлили самые разные чувства, но преобладало одно – гнев, грозивший подняться из глубин души и захлестнуть его с головой.

Он практически не мог думать о Нье, не теряя полностью рассудок, не превращаясь в неэффективное оружие, ослепленное яростью и желанием отомстить. Злость была наихудшей из эмоций, которой можно поддаться во время боя, а на втором месте после нее стояла любовь. Эти чувства лишали бойца способности к холодному расчету и быстрой реакции. Когда Грей позволял своему воображению рисовать картины страданий Ньи, то чувствовал, как рвется в клочья ткань его здравого смысла.

Поэтому он переключился на другие мысли, стараясь сосредоточиться на Уильяме Эддисоне и других жертвах Н’анги, прошлых и будущих. А еще – на своем враге и на том, к чему нужно быть готовым. Но и это оказалось ненадежным: слишком долго размышляя о Н’анге и о событиях, которые ему довелось увидеть собственными глазами, Грей рисковал погрузиться в то, о чем Виктор велел не думать.

Он заставил себя взять свои эмоции под контроль, не позволяя гневу затмить рассудок. Сегодня вечером он должен оставаться сосредоточенным. Если у него ничего не получится, то Нья погибнет, а вместе с ней, возможно, и он сам, и другие люди.

Знак у шоссе, обозначавший въезд в Большой Зимбабве, наконец, отвлек его от этих мрачных мыслей.

* * *

Виктор сбавил скорость и свернул на узкую дорогу, которая вилась среди зарослей кустарника, пока в конце концов не уперлась в стоянку для посетителей парка.

– Многовато машин, – заметил Грей. – В прошлый раз здесь средь бела дня никого, кроме нас, не было.

– Значит, он здесь, – сказал Виктор.

«Боже, пожалуйста, пусть это окажется то самое место, что мы ищем». С тех пор как умерла мать, Грей ни о чем не просил Бога. А вот сейчас попросил.

Нет, не попросил. Взмолился.

– Куда теперь? – спросил Виктор.

– Как думаешь, обряд будет проходить в руинах?

– Вероятнее всего.

– Тогда паркуйся – и айда за мной. Дорога к деревне с другой стороны. Машина слишком заметна, мы не можем рисковать.

Когда они вышли из автомобиля, солнце уж село, и несколько мгновений спустя до них донесся звук громкого удара. Пульсирующее эхо разнеслось в ночном воздухе, и буквально за несколько секунд до того, как оно смолкло, раздался новый удар, а за ним – еще один.

От этих мощных раскатов волоски на шее Грея вздыбились. Он мрачно улыбнулся, услышав барабаны, и прибавил шагу. Им до сих пор было неизвестно, где Нья.

Они нашли дорожку, на указателе рядом с которой значилось, что она ведет к Большой ограде и под неумолчный бой барабанов некоторое время двигались по ней в потемках к смутно маячившим впереди руинам. Когда барабаны ненадолго стихали, слышался гул ночных насекомых, словно вырвавшийся из векового заточения.