– Сам он сказал бы тебе, что сделал это с помощью джуджу.

– А я сказал бы тебе, что он шарлатан, которому недолго осталось жить.

В машине на некоторое время воцарилась напряженная тишина. Потом Грей проговорил:

– Разве мы не должны убедить себя категорически не верить в то, что делает Н’анга? Если ты знаешь что-то, что может помочь нам сегодня вечером, хватит тайн. Рассказывай.

– Не сомневайся, я уже предоставил тебе всю необходимую информацию. Уверен, Фангва был прав, и Н’анга отправится к своим приспешникам и в последний раз призовет Эсу, прежде чем завершить обряд с Ньей. Если повезет, ты сможешь освободить ее и сбежать, пока он не вернется. – Тон Виктора смягчился. – Тебе нужно помнить только то, что я говорил с самого начала. Разум – могущественное оружие, и ты должен быть его хозяином. Не слушай Н’ангу, не думай о нем, пусть твой разум будет как чистый лист.

Грей смотрел в окно, но видел лишь лицо человека, запертого в круге во время обряда джуджу. Он считал, что навидался в своей жизни и зла, и порока, но доктор Фангва и Н’анга – это нечто совершенно особенное. Они не только вывели человеческие страдания на совершенно иной уровень, но и делали это для того, чтобы достичь власти и могущества.

Грей говорил себе, что всё это джуджу – враки и шарлатанство, но мысли его постоянно возвращались к тем необъяснимым явлениям, свидетелем которых он стал. Человеческому сознанию свойственно выбирать путь наименьшего сопротивления: так, во время турбулентности все до единого пассажиры самолета закрывают глаза и начинают молиться, независимо от религиозных убеждений или отсутствия таковых.

Ему вспомнилось, как умирала мама, как тогда он и проклинал Бога, и молил его. Это заложено в человеческой природе. Покажите мне атеиста, который не хотел бы уверовать, мрачно подумал Грей, и я покажу вам лжеца. В душе каждого живут одни и те же желания.

– Обо мне не беспокойся, – сказал он, – у меня на уме только одно, – и велел себе поверить в собственные слова, хоть и знал, что не совсем честен. Было у него на уме и кое-что еще, причем куда более темное: смерть, изуродованная обезьяна, слуги и деревенские жители с остекленевшими глазами, кровавые линии, люди за стенами из воздуха. – Виктор! – окликнул он.

– Да.

– Ты в Бога веришь?

– А этот вопрос, – проговорил Виктор, – мы лучше обсудим в другой раз.

56

56

Надвигавшаяся гроза прошла мимо. Последние лучи дневного света сияли оттенками золота, когда солнце опускалось за горизонт, покрывая валуны и деревья теплыми мазками цвета.

Грей с вялым интересом наблюдал за изменениями в пейзаже. Он обратил внимание на появление равнинных лесов, а потом более засушливых вельдов с валунами и деревьями мопане – это было признаком того, что они приближаются к цели.