– Два с половиной часа! – крикнул проводник. – Может, меньше.

Их никто не преследовал.

Грей погладил Веронику по голове, и журналистка слабо улыбнулась в ответ. Ее кожа посерела и покрылась испариной, она потеряла много крови. Лицо Грея оставалось спокойным, но мысли словно неслись под горку без тормозов. Вероника прижалась щекой к его ладони, а он другой рукой открыл золотую фляжку.

– Что там? – заплетающимся языком спросила журналистка.

– Подарок. Лекарство для твоей раны.

Вероника попыталась поднять голову и посмотреть, но вскрикнула от боли и прекратила шевелиться.

– Лежи спокойно, – ласково попросил Грей.

Он плеснул на ладонь несколько капель вязкой жидкости – гуще, чем вода, но не такой плотной, как сироп. Вероника снова ахнула, теперь уже не от боли.

– Это… это то, о чем я подумала?

Грей попробовал жидкость на вкус и ничего не почувствовал. Возможно, где-то глубоко внутри и возникли непонятные покалывания, но, возможно, ему просто показалось. Впрочем, выбора все равно не было. Без помощи извне Веронике не выжить.

– Не пытайся дать эликсир мне, – предупредила раненая. – Я все равно не буду пить.

Грей еще раз погладил ее по голове и сказал:

– Ты просто расслабься.

Потом сдвинул повязку из рубашки, которой замотал рану, и сглотнул, увидев кровавое отверстие там, где пуля вышла наружу. Доминик наклонил фляжку, собираясь залить рану эликсиром, но Вероника потянулась и схватила его за руку.

– Ты хоть понимаешь, что это? Если у нас есть теперь эта жижа, значит, все было не зря! В ней – наше будущее.

– Ты потеряла много крови, и тебе нужно подлечиться, а то никакого будущего у тебя может и не оказаться.

– Нет!

Грей попытался стряхнуть ее руку, но журналистка вцепилась в него, как клещ, а он не хотел сделать ей больно. Перехватив фляжку, он попросил:

– Лежи спокойно, пока я тебя обработаю. Пожалуйста, Вероника.

– Ничего со мной не случится. Я могу подождать несколько часов.