Он добрался до конца прохода, погруженный в мысли о Джине и о том, что Итан в последний раз видел ее живой, когда она отправилась к Тому. Вдруг он все понял. Долгие годы поиски молодой девушки исходили из предположения, которое никто никогда не оспаривал: а именно, что Джина так и не дошла до дома Роджерсов в Непонзите. Все строилось на попытке найти ее где-то в окрестностях и понять, кто мог похитить девушку на пути от моста Марин до дома ее молодого человека, или на вере в то, что она сбежала сама. Однако никто никогда не заглядывал дальше протокольных вопросов, заданных Тому, и не предполагал, что Джина могла все же постучаться в дверь Роджерсов.

Профессор Шмоер тихо заглянул в комнату под землей, откуда исходил свет, и увидел молодую девушку лет двадцати, со светлыми волосами. Она открывала дверки и ящики примитивного кухонного буфета. Перед ней на деревянной дощечке, служившей чем-то вроде столешницы, стояла стопка консервных банок. На девушке было длинное платье небесного цвета, подол которого стал черным от постоянного соприкосновения с полом. Джим замер, не веря своим глазам, будто перед ним появился призрак. Женщина стояла к нему спиной и не слышала его. Она была стройна, но ее движения выдавали усталость. Вдруг детский голос испуганно закричал:

– Мама, тут дядя!

Глава 46

Глава 46

Ночь 26 апреля 2011

Мирен Триггс

Дикое животное на пороге смерти еще помнит, как кусать.

Я закричала так громко, что голосовые связки вспыхнули огнем. Слишком много всего обрушилось на меня в один момент, будто это не могло дождаться своей очереди, чтобы разорвать меня на части: смерть, боль в животе, холод лезвия внутри моего тела и ледяное дыхание Итана в нескольких сантиметрах от меня.

Ведомая инстинктом, я в последний раз сверкнула клыками перед тем, как все потерять. Всегда остается последний луч надежды, за который можно схватиться.

Я изогнулась настолько, насколько могла, вытянула шею, повернулась к нему и вцепилась зубами в его дельтовидную мышцу. Подойдя ко мне так близко, он допустил ошибку. Собравшись с силами, я так яростно вонзилась в его плечо, что он разразился страшным воплем, от которого у меня задрожали барабанные перепонки.

– А! – заорал Итан.

Но я не отпустила его. Не разжала челюсти. Я не могла этого сделать. Привязанная к кресту, я понимала, что этот укус был последним, что у меня осталось, и я не могла его потерять. Не могла позволить, чтобы меня оставили здесь. Пусть я умру от потери крови, но Итан будет со мной, пока у меня есть силы не ослаблять укус.