С горестным выражением лица Кёгокудо на некоторое время умолк.

– И все же он ошибался. Если б он был обыкновенным человеком, у которого не было бы сил практически осуществить столь великое начинание… если б совершенное экстракорпоральное оплодотворение было только лишь дикой фантазией, то сегодняшней страшной трагедии не произошло бы. Однако он завершил свои исследования туманной ночью восьмого января двадцать шестого года эпохи Сёва, тысяча девятьсот пятьдесят первого года по западному летоисчислению.

– Он вернулся в спальню на тридцать минут раньше обычного, – подхватив слова Кёгокудо, начал рассказывать Найто. – Был холодный день. Несмотря на новогодние праздники, образ жизни Макио совершенно не изменился, а я и Кёко топили себя в саке и продолжали нашу распущенную и презренную связь, потакая собственным слабостям. В тот день мы тоже предавались разврату. Камин не был зажжен, и без тепла от огня в комнате было холодно. Я хорошо это помню. Неожиданно открылась дверь. Кёко, совершенно обнаженная, сидела на мне верхом. Я запрокинул голову и увидел лицо ее мужа, вверх ногами стоявшего в дверном проеме.

«Фудзимаки улыбается».

Закрыв глаза, я мог это себе представить. Слова Найто обладали такой реалистичностью, что практически создали у меня иллюзию полного присутствия при этой сцене.

«– Кёко, порадуйся вместе со мной! Наконец-то, наконец-то мне удалось завершить мои исследования!

– О чем ты? И это слова мужа, заставшего свою жену в постели с любовником? Ты что, не понимаешь, что я сейчас делаю?

Сплетясь телами с Найто, Кёко смотрит на Фудзимаки пронзительным взглядом. Но даже теперь улыбка не исчезает с его лица.

– Я понимаю. Но всё в порядке. У тебя больше нет необходимости заниматься подобными вещами!

– Ты что, идиот? Что все это значит? Ты что же, теперь собираешься оторвать меня от Найто и обнять? Что за шутка?! Я лучше умру, чем позволю обнять себя такому трусливому опарышу, как ты!

– Это не так, Кёко; пожалуйста, не сердись и выслушай меня. Теперь мы можем зачать ребенка, не занимаясь подобными низменными вещами! Моего и твоего ребенка! Да, тот, первый наш ребенок умер, но мы можем зачать второго…