Киба подался вперед.

– «Та комната» – это соседняя с библиотекой… ты ту комнату имеешь в виду?

– По всей вероятности, все именно так, как говорит Сэкигути-кун. Она заперлась в подсобном помещении, где хранились медицинские инструменты, после того как исчез Сугано-си. Поэтому у Рёко… нет, у «Кёко» был от него ключ. Именно та комната была ее потайной шкатулкой. В той комнате все началось. Поэтому там все и…

– Подобного… подобного не мог совершить человек! – неожиданно воскликнула Ацуко Тюдзэндзи. – Хотя эта личность «матери» и возникла в сознании Рёко-сан в самой критической ситуации, я все же не могу поверить, что она могла совершать подобные бесчеловечные поступки без единого колебания! Нет такой матери, которая могла бы это сделать!

– Разве нет? – возразил Энокидзу. – Она ведь сделала лишь то же самое, что и ее собственная мать.

Хотя Энокидзу не двигался, его слова указывали на Кикуно.

– Ситуация… разве ситуация не была иной? – голосом, полным слез, возразила Ацуко.

Она как будто пыталась изо всех сил защитить нечто, не имевшее формы, – какой-то идеал. Однако ее старший брат не позволил ей сделать этого.

– Не заблуждайся. Хотя, если судить с точки зрения нашего здравого смысла, это и представляется неправильным, из всех трех личностей человеческим здравым смыслом обладает лишь Рёко-сан. Ни «Кёко», ни «мать» не принадлежат к нормальному человеческому обществу. Можно сказать, что они – жители «другого берега», мира духов, существующего за пределами мира людей. Нравственность, добродетель, логика, не говоря уже о законах, – все это не имеет для них никакого значения. Принципы их поведения не понятны никому, кроме них самих.

Сказав это, Кёкогудо вновь поднялся с места. Ацуко смотрела на старшего брата глазами маленького ребенка, потерявшего свое самое драгоценное сокровище.

Несмотря на это, Кёгокудо продолжил говорить. Такова была его обязанность.

– «Кёко» похищала детей, а «мать» их убивала. Однако этот несчастливый обмен личностями происходил не часто. Полагаю, что после родов, когда она находилась в неустойчивом состоянии, это могло случиться дважды. По правде, этим все должно было закончиться. Доказательством этого можно считать, что в последующие примерно десять лет Рёко-сан оставалась Рёко-сан. Вот только у нее были нерегулярные менструации, и в своих свидетельских показаниях она отмечала, что изредка, когда у нее все-таки наступали месячные, она теряла сознание, впадая в забытье. Однако до появления «Кёко» дело не доходило. Но в позапрошлом году, к несчастью… в этот дом вернулся он.