Полагаю, подозрений у Большого Боба было в избытке. Но когда тонешь, не отказываешься от веревки только потому, что ее бросил дальний родственник Аль Капоне.

— Проблема в том, что мы до сих пор не знаем, откуда берутся деньги, — напомнила я. — Сид сказал, что некоторые операции таких фирм законны.

Она подняла бровь.

— Да, конечно. Наивность мне не к лицу.

Я внесла юристов мафии и загадочный источник денег в наш список фактов. Это помогло дополнить картину, но в ней по-прежнему зияли дыры. По одну сторону пропасти — деньги, которые приходят в цирк, возможно, благодаря чикагской мафии. По другую — Стоппард, Руби и кучка местных дебоширов, торгующих героином, которые, вероятно, за всю жизнь не были и в сотне километров от Чикаго.

В пазле не хватало деталей. Но мне не нравилась картина, которую он изображал.

Мы ждали.

Я еще дважды позвонила в офис агента Фарадея, и каждый раз мне отвечали, что он еще не вернулся, что ему передадут мое сообщение и что мне лучше не занимать телефонную линию.

Солнце склонялось к горизонту, когда я услышала вдали хор ревущих моторов. Я вышла на крыльцо и увидела вереницу грузовиков и трейлеров, направляющихся в город.

Никогда не думала, что «Люди-кошки» будут таким хитом, но циркачи умеют превратить любое событие в праздник.

Я вошла обратно в дом, и тут зазвонил телефон. Я подбежала, чтобы взять трубку.

— Паркер? Это вы?

В голосе агента Фарадея звучала обычная смесь раздражения и подозрительности. Я не принимала это на свой счет. Его раздражал мир в целом. Кроме того, он вечно боялся, что разговоры записывались. Учитывая, кто его босс, вполне вероятно, что так оно и было.

— Это я, агент Фарадей. Рада слышать ваш милый голос. Передаю трубку мисс Пентикост.

Она уже шла к телефону так быстро, как можно было на двух ногах и с тростью.

— Это безопасная линия? — спросил он.

Я подергала за провод.

— Вроде да, — ответила я. — А вы звоните из таксофона?

— Ну разумеется. Не могу же я позвонить из офиса. Там повсюду уши.