Пока же он откровенно скучал в камере. Все эти допросы, естественно, ни к чему не приводили, и, когда его в очередной раз притащили в комнату с металлическим столом, он не испугался, ему было скучно. Все, что произойдет дальше, Максим знал наперед.

Однако он поторопился с выводами. Он ожидал увидеть в допросной Ингу Шипову — одну из его недавних жертв. Разговаривая с ней, он обычно представлял, как распарывает ей живот и заставляет смотреть, сколько в ней скрыто внутренностей; это забавляло его. Интересно, догадывалась ли она о том, чего ему хочется? Пожалуй, да, потому что очень часто под его взглядом она нервничала и заканчивала допрос раньше срока, лишь бы уйти и не находиться с ним в одном помещении. Максим видел все ее слабости, он не сомневался, что эта тряпка не соберет путный набор данных для суда.

Но, видимо, это понял не только он, потому что сегодня вместо Инги пришел следователь-мужчина. Он, впрочем, тоже не вызывал у Максима и тени уважения. Этот был невысоким, забавно пухлым, словно покусанным пчелами, каким-то никчемным, как садовый гном. В его внешности не было ничего опасного или хищного. Максим вынужден был признать: тогда, на заводе, стоя лицом к лицу с Леонидом Аграновским, он впервые почувствовал страх перед человеком, а не обстоятельствами. Его инстинкты, никогда его не подводившие, подсказали ему — вот тот, кто тебя убьет, если ты дашь ему такую возможность.

Но этот? Это плюшевый мишка в дешевом костюме!

Сам следователь, впрочем, вряд ли знал, какое забавное впечатление он производит. Он уверенно уселся на стул и поставил на стол кейс, который был едва ли не больше его самого. Он носил массивные очки, и его глаза скрывались за игрой бликов в глянцевых стеклах.

— Здравствуйте, Максим. Меня зовут Михаил Эдуардович, я занимаюсь расследованием смерти Артура Селиванова.

Это что-то новенькое!

— Мне казалось, что расследованием всех смертей занимается та барышня, которая ходит на встречи со мной, как на работу, — хмыкнул Максим.

— Инга, увы, со всем не справляется. Да и есть основания полагать, что убийство Селиванова не связано с остальными делами, слишком уж оно отличается от них.

Этот пухляк был даже лучше адвокатов Максима! Если он развалит дело Селиванова, на суде будет проще. Хотя он, конечно, не прав: Максим хотел избавиться от этого жулика и избавился, он лично выбирал змею, которая вскоре оборвала его жизнь.

Но следствию этого знать не нужно.

— Скажите, Максим, чем вам помешал Селиванов? — все так же спокойно, почти дружелюбно поинтересовался следователь-гномик.