Он просыпался, весь в холодном поту, тяжело дышал... Веки снова смежались, и снова пленительная улыбка оперной дивы сводила с ума... высоко вздымался роскошный бюст... соблазнительно показывалась из-под платья изящная маленькая ножка в атласной туфельке...

Гвардейский офицер стрелял из пистолета, вспугивая красногрудых снегирей. Пороховой дым струился в морозном воздухе... тяжело падал поверженный противник, обильно окрашивая кровью белый снег, бежали секунданты, прядали ушами лошади...

Проснувшись в очередной раз, человек увидел, что наступило утро. Солнечные зайчики на стенах и потолке показались нереальными после бредово-горячечного сна. Пошатываясь, он прошел в ванную, долго плескал в лицо холодной водой. Легче не становилось. Тупая боль в висках и затылке изматывала его.

Он вернулся в комнату и сел в кресло, запрокинув голову. Девушка-стрелок натягивала тетиву и... Дьявол! Так он снова ничего не придумает – будет бесконечно любоваться ее стойкой, луком, который словно прирос к ее рукам...

Он не может допустить, чтобы все повторилось снова – мертвое тело, запах увядающих цветов и расплавленного воска, сизые цвета траура, черные комья земли, летящие на крышку гроба...

Он застонал, сжимая руками голову, раскачиваясь из стороны в сторону.

– Евлалия, весна моя, этого с тобой больше никогда не случится!..

Он принял решение. Теперь оставалось только правильно все сделать, чтобы и самому не пострадать, и ее спасти.

Он побрился, переоделся, позавтракал, надел темные очки и вышел из дома...

* * *

Тина и Сиур возвращались в Москву. Солнце вставало над верхушками елей. Упруго ложилась под колеса темная лента шоссе.

– Когда мы забирали бумаги, я оставил на двери твоей квартиры специальную метку...

– Зачем?

– Чтобы проверить, заходил кто-то или нет?

Она удивленно уставилась на него.

– Ты думаешь...

– Влад сегодня заезжал туда. Вот и обнаружил, что... словом, метка сработала. В квартире кто-то побывал. Не догадываешься кто?

Тина промолчала. Ей не хотелось ни о чем догадываться. Кто-то входил в ее квартиру.

– Может, искали Будду? Или...

Она ощущала себя как бы в двух мирах: оба дышали опасностью и смертью. Но третий мир – ее и этого мужчины, который сидит за рулем, – был прекрасен, вечен и существовал независимо не только от остальных двух, но и вообще от всего, чего угодно. Он, словно щит, стоял между ней и страхом. Между ней и болью. Между ней и злом.