Я не нашелся что ответить. Просто смотрел в потолок и чувствовал себя так, будто медленно умираю вместе с деревом Талии.

— Дело в том… У меня просто никогда раньше не было брата. — Я изо всех сил старался, чтобы голос не дрожал. — Для меня все слишком сильно изменилось. И я волнуюсь за лагерь. И другой мой друг, Гроувер… возможно, сейчас в опасности. У меня постоянно такое чувство, как будто я должен что-то сделать, как-то помочь, но я не знаю как.

Тайсон ничего не сказал.

— Прости, — решился я. — Это не твоя вина. Я злюсь на Посейдона. Мне кажется… что он хотел смутить меня, как будто он нас сравнивает или что-то в этом роде, а я не понимаю почему.

Послышался низкий гудящий звук. Тайсон храпел.

Я вдохнул.

— Спокойной ночи, здоровяк.

И тоже закрыл глаза.

* * *

Мне приснился Гроувер в подвенечном платье.

На его фигуре платье сидело так себе. Подол слишком длинный и весь в пятнах засохшей грязи. Вырез слишком глубокий. Лицо моего друга скрывала изорванная вуаль.

Он стоял в темной пещере, освещенной только факелами. В одном углу располагалась раскладушка, в другом — старинный ткацкий станок с натянутым на раме незаконченным белым полотном.

Гроувер смотрел прямо на меня, как будто я телепрограмма, начала которой он долго и с нетерпением ждал.

— Слава богам! — взвыл он. — Ты меня слышишь?

Мое сонное сознание реагировало медленно. Я продолжал оглядываться по сторонам, рассматривая сталактиты на потолке; воняло овцами и козами, откуда-то доносилось рычание, ворчание и блеяние, кажется, эти звуки раздавались из-за валуна размером с холодильник, которым был завален единственный выход из комнаты. Очевидно, за этой «дверью» скрывалась пещера побольше.

— Перси? — позвал Гроувер. — Пожалуйста, у меня нет сил передавать мысли лучше. Ты должен меня услышать!

— Я тебя слышу, — ответил я. — Гроувер, что происходит?

За каменной глыбой чудовищный голос позвал:

— Мулипусечка! Ты уже закончила?