Каноэ качается на волнах, нагруженное водой, которую набрали в бочку, уцелевшую от брига Булля. Там же лежит связка вяленой рыбы и несколько спелых плодов, которые Тео заботливо завернула в пальмовые листья.

Поздняя ночь, и желтый серп месяца висит на черном как смоль небосводе.

На берегу сидит Джанлукка. Остров он покидать не собирается. Ни за что. Он смеется, машет руками и без перерыва тараторит на языке, которого они не понимают.

– Идиот, – ворчит Булль.

– Нет, – отвечает Том, – просто одинокий.

Ньо Бото лежит на дне лодки и смотрит, как Тео решительно берется за весло. Булль сидит позади всех, потому что он будет править лодкой.

Они решили идти прямым курсом на север. По их расчетам, воды должно хватить на пять дней. О том, что будет потом, они стараются не думать. Но когда Том заглядывает в глаза своей сестры и видит, как сосредоточенно работает Булль, он понимает, что обратной дороги нет. Решение принято, и все слова излишни.

Они машут на прощание Джанлукке, который бегает по берегу, как ребенок. Бото опять надел на себя красную рубашку. Запах плесени из нее выветрился, зато теперь у нее нет рукавов.

Они гребут размеренно и упорно и благодаря слаженной работе быстро скользят по глади вод. Ночная прохлада бодрит их. Все сошлись на том, что будут грести, пока хватит сил, спать по очереди и отдыхать в полуденный зной.

Том смотрит на исчезающий вдали берег и думает о той силе, которая до сей поры оберегала и направляла его. Интересно, она все еще с ним? Есть ли высший смысл в человеческой жизни, или человек предоставлен самому себе и капризам луны? Том вспоминает Сахарного Джорджа и Тото и их малышку Санди. Рамона, Альберто и Бруно, сеньора Лопеса и миссис Бриггз. Они проходят в его сознании, словно процессия из туманных образов по дороге, ведущей на оконечность мыса, где искры от костра танцуют в ночи. Миг – и пепел разлетается во все стороны. «Но то, что живет во мне, – думает Том, – всегда останется со мной».

Он поворачивает руки ладонями вверх и смотрит на замысловатый рисунок, морскую карту, которая определяет его судьбу с младенчества и до сих пор.

Каждое мое слово, сказанное этой ночью, накрепко засядет в твоей голове. Ни одно не будет забыто.

Такими были ее слова. Той ночью, в сентябре. И он до сих пор помнит каждое слово.

Он смотрит вверх, на подернутое дымкой звездное небо. Чувствует на себе взгляд Тео. Поднимает голову и видит ее улыбку. Ньо Бото тоже смотрит на него. И тоже улыбается.

Чему они улыбаются?

Может быть, просто так – улыбаются, и все?

«Я люблю их, – думает Том. – И я больше никогда с ними не расстанусь».