— Американцы вечно придумывают всё новые и новые запреты на слова! Ну так вот, ноги Краба-Турто были изувечены полиомиелитом. Он ходил, опираясь на две палки. И спина у него была вся перекрученная. Голову он держал как-то набок. И передвигался тоже боком — думаю, поэтому его и звали Краб. Я знаю, это звучит жестоко. В те времена дети были злее, чем сейчас.

Я подумал, что звал Ави уродом за его спиной. Но по крайней мере я не говорил ему это в лицо!

Бабушка продолжала свой рассказ. Признаться, сначала мне не очень хотелось слушать очередную ее длинную историю, но потом я постепенно втянулся.

— Турто был маленьким, тощим. Никто из нас никогда с ним не говорил, потому что рядом с ним нам было неловко. Он был совсем другим! Я никогда на него не глядела! Я его боялась. Боялась смотреть на него, говорить с ним. Боялась, что он случайно до меня дотронется. Проще было притворяться, что его не существует.

Она сделала большой глоток вина.

— Однажды в школу вбежал человек. Я его знала. Все его знали. Это был Маки, партизан. Ты же знаешь, что такое партизаны? Он сражался против немцев. Маки влетел в школу и сказал учителям, что немцы собираются увести всех еврейских детей. Что? Что это было? Я не могла ушам своим поверить! Учителя в школе прошлись по классам и собрали всех еврейских детей. Нам сказали идти за Маки в лес. Нас там должны были спрятать. Быстрей, быстрей, быстрей! Всего нас было человек десять. Быстрей, быстрей, быстрей! Бегите! Спасайтесь!

Бабушка посмотрела на меня, чтобы убедиться, что я слушаю, — а я, конечно, слушал.

— Тем утром шел снег, было очень холодно. И в голове у меня вертелась только одна мысль: «В лесу я испорчу туфли!» На мне были новые красные туфельки, которые папа мне привез из большого города. Понимаешь? А, как я уже говорила, я была легкомысленной девчонкой — наверное, даже глупой! И я беспокоилась только о туфлях. Я ни разу не подумала: «А где же мама с папой? Если немцы собирались прийти за еврейскими детьми, то родителей они уже забрали?» О, нет. Я переживала только за свои красивые туфельки. И вместо того, чтобы последовать за Маки в лес, я улизнула и залезла на школьную колокольню. Наверху была маленькая комнатка, забитая ящиками и книжками, там я спряталась. Помню, как сижу там и думаю, что вот вечером, когда немцы уже уйдут, я вернусь домой и расскажу всё маме с папой. Вот какой я была дурехой, Джулиан!

Я кивнул. Как же так случилось, что раньше я не слышал этой истории?!

— А потом пришли немцы. В колокольне было узкое оконце, и я прекрасно все видела. Я смотрела, как они бегут в лес за детьми. Их быстро нашли. И все вернулись обратно: немцы, дети, партизан Маки.