– Работает, – заметил он и провел языком по гнилым зубам. – Сахарница так близко, что у меня уже сладко во рту!

Клаус вытащил из кармана записную книжку и несколько минут внимательно ее просматривал. Затем он повернулся к судье Штраус.

– Дайте мне, пожалуйста, эту книгу, – попросил он, показав на труд Джерома Скволора. – Третье словосочетание – это знаменитый непостижимый вопрос в самом известном романе Ричарда Райта. Ричард Райт – американский романист реалистического направления, сочинения которого посвящены расовой дискриминации. Скорее всего, во всеобщей истории несправедливости должны быть цитаты из его романов.

– Не будешь же ты читать всю эту томину! – испугался Граф Олаф. – Толпа нас найдет, не успеешь ты дойти до конца первой главы!

– Посмотрю в указателе, – ответил Клаус, – как я делал в библиотеке Тети Жозефины, когда мы расшифровали ее записку и обнаружили ее убежище.

– Мне всегда было интересно, как тебе это удалось, – сказал Олаф, и прозвучало это так, словно он восхищался исследовательскими способностями среднего Бодлера. А указатель, как вам, не сомневаюсь, известно, – это список всего, что содержится в книге, со ссылками на те места, где об этом можно прочитать.

– Райт Ричард, – прочитал Клаус. – Непостижимый вопрос в романе «Родной сын», страница пятьсот восемьдесят один.

– Значит, на пятьсот восемьдесят первой странице, – объяснил Граф Олаф, что было совершенно излишне, а это здесь означает «Не было нужно никому из находившихся в коридоре».

Клаус поспешно пролистал книгу до нужной страницы и быстро ее просмотрел, поблескивая глазами из-под очков.

– Нашел, – сказал он вполголоса. – И правда очень интересный вопрос.

– Интересный-шминтересный! – завопил Граф Олаф. – А ну печатай!

Клаус улыбнулся и забарабанил по клавишам. Его сестры подошли поближе, и каждая положила руку брату на плечо.

– А почему? – спросила Солнышко.

– Солнышко права, – кивнула Вайолет. – Почему ты решил пустить Графа Олафа в прачечную?

Средний Бодлер напечатал последнее слово – это было слово «Н-Е-Б-О-С-К-Р-Е-Б-Ы» – и посмотрел на сестер.

– Так ведь сахарницы там нет, – сказал он и распахнул дверь.

– Чего? – заорал Олаф. – Как это нет? Есть!

– К сожалению, Олаф прав, – сказала судья Штраус. – Вы же слышали, что сказал Дьюи. Когда ворон подобьют из гарпунного ружья, они упадут на липучку для птиц и уронят сахарницу в трубу…

– Якобы, – хитро усмехнулся Клаус.

– Хватит городить чушь! – закричал Граф Олаф, потрясая гарпунным ружьем, и зашагал в прачечную.