«СПРАВЕДЛИВОЕ ВОЗМЕЗДИЕ. 24 декабря 1970 года Коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда в открытом судебном заседании с участием представителей защиты закончила рассмотрение уголовного дела в отношении Дымшица М. Ю., Кузнецова Э.С. В результате тщательного исследования материалов уголовного дела, вещественных доказательств, допросов подсудимых и свидетелей, рассмотрения заключений экспертов судом установлено, что организаторы преступления Дымшиц и Кузнецов с конца 1969 года активно занимались созданием преступной группы, подготовкой к разбойному захвату самолета и перелета в нем с целью измены родине за границу, а 15 июня сего года покушались на осуществление этого враждебного акта способом, опасным для жизни пилотов. В судебном заседании было также установлено, что подготовка к совершению этого преступления велась не без ведома сионистских кругов государства Израиль… Коллегия по уголовным делам, признав доказанной вину подсудимых по делу, приговорила организаторов особо опасного государственного преступления Дымшица и Кузнецова к смертной казни…»

«Ленинградская правда». 1970, декабрь.

Из полузабытья, из далеких уже семидесятых возникают отметины того смутного времени: «Самолетное дело». «Евреи-антисоветчики». «Кузнецовская «свадьба».

Я «вышел» на него совершенно случайно. В университетах ФРГ я выступал с лекциями и был приглашен в гости к хорошему человеку, бывшему московскому врачу. В разговоре за общим столом он упомянул имя Эдуарда Кузнецова, своего друга, который накануне говорил с ним по телефону. «Вот до кого не дошла еще ваша хваленая гласность, — сказал он, — а между тем то, что сделал в свое время Эдик, прорубило окно в Европу. Да и не только в Европу…»

На другой день я поехал в Мюнхен.

— Я москвич, наполовину русский, наполовину еврей, что довольно рано стал ощущать. Жили бедно, на грани нищеты. Да что там на грани, ниже… Кончил школу, призвали в армию, после полутора лет службы был уволен по знаменитому хрущевскому сокращению, помните? Правда, из нашего гарнизона сократили только двоих: одного инвалида и меня. Меня, чтобы дела не заводить: я так допек начальство своими бунтарскими выходками, что вместо штрафбата меня решили пустить под сокращение. Поступил на философский факультет МГУ. Проучился полтора года. В 1961 году арестовали за известную деятельность на площади Маяковского. Арестовали меня, Александра Гинзбурга, Юрия Галанскова, Владимира Осипова и Владимира Буковского.