Джусти, разделяя все классические и схоластические предрассудки своих ученых соотечественников, ищет между готовыми уже формами сатир, памфлетов, эпиграмм такую форму, которая бы соответствовала больше его склонностям.

Не находя ее, он создает свою собственную, разработав до крайнего художественного предела чисто народную форму застольной песни…

В полном издании его стихотворений помещены много переводов из Беранже – большей частью очень неудачных. Новейшие биографы его признают все их за подложные… Не берусь решать этого вопроса. Замечу только: мне кажется довольно вероятным, что Джусти переводил Беранже, которого влиянию подчинился уже несколько впоследствии, когда писал вторую свою застольную песню (Brindisi). Но только песня Джусти от этого вовсе не стала менее самобытной и чисто национальной итальянской.

Написанная им в 1838 г. «Апология правительственного Лото»[429] может относительно формы служить типом всех его дальнейших произведений. При всей объективности автора, как говаривали встарь, вы видите тут во всей ее полноте своего здорового развития личность автора. Недостает всё еще той глубины и зрелой выработанности взглядов, которая дается только тесным знакомством с жизнью и внутренним переработыванием фактов.

V

Собрание стихов Джусти, без видимой связи между отдельными произведениями, представляет какое-то целое эпическое и неудоборазрываемое. Строгих подразделений, рубрик собственно нет. Для того, чтобы не разбежались сразу глаза, при взгляде на всё это многообразное целое, необходима какая-нибудь система, своего рода деление… Для этого я стараюсь по возможности следить за хронологическим процессом зарождения в Джусти той или другой стороны его направления, деятельности. Я указываю на известный момент его развития, стараясь уловить более характеристические черты этого элемента, а вовсе не думаю тем самым делить жизнь автора на какие-нибудь решительные и заключенные, резко разграниченные периоды. Подобное выяснение моих намерений я считаю здесь необходимым, потому что слово вечно стремится к абсолютному и при некоторой склонности понимать сказанное безотносительно, читатель легко мог бы навязать мне намерения и взгляды прямо противоположные здесь излагаемым. Такого рода опасения во мне весьма законны и признаются вероятно законными тем, кто собственным опытом испытал, как, читая какую-нибудь книгу, очень часто натыкаешься на отъявленные противоречия и только после догадываешься, что противоречия были не в книге, а в себе же самом…

Возвращаюсь к Джусти…