Пристройка для лошадиных стойл была забита снегом снизу доверху. Припай исчез под длинным снежным заносом, тянувшимся от двери до самого моря. Но в самой хижине, когда мы наконец до неё докопались, снега не было. Мы взяли провизию для поисковой партии и единственный уцелевший одометр.

Этот прибор, с помощью часового механизма измеряющий пройденное расстояние в милях и ярдах, приводится в действие колесом, укреплённым позади саней. Он незаменим, особенно при переходах вне видимости земли на Барьере или плато, и мы горько сожалели о том, что лишились остальных счётчиков. Им досталось на леднике, и там мы потеряли механизм одного из наших трёх приборов. При передвижении на собаках они не годятся, противопоказаны этим приборам и пони, особенно такие норовистые, как Кристофер. Одним словом, для походов этого года остался один-единственный одометр, да и тот в инвалидном состоянии. Мы его подправили, как могли, но фактически его показания с самого начала были ненадёжны, а потом он окончательно вышел из строя. Лэшли потратил много времени и сил на то, чтобы смастерить счётчик шагов из велосипедного колеса от нашей экспериментальной тележки; его обороты регистрировались счётчиком, в точности повторявшим регистрирующий механизм одного из наших анемометров. Но велосипедное колесо, естественно, было намного выше настоящего одометра, и трудность состояла в том, как его прикрепить к саням так, чтобы оно не вихляло, но в то же время делало необходимое число оборотов.

Тренировка мулов не прекращалась ни на один день.

После того как появился дневной свет и погода улучшилась, их с нагружёнными санями выводили на остатки морского льда в Южной бухте. Они шли, покорные как ягнята, привычным шагом рабочих животных. Вот только с маленьким Гулабом приходилось повозиться. Он безропотно тянул сани, но отличался необычайной пугливостью. Бывало, приведёшь и поставишь его, наконец, чтобы взнуздать, но неосторожно хлопнешь рукавицей, заденешь сбруей или прижмёшь к саням — и он, перепуганный, уже мчится прочь, а ты начинай всё сначала. Но взнузданный, он вёл себя очень хорошо. Мы запрягали мулов в нагрудную сбрую, присланную правительством Индии, чрезвычайно удобную, хотя, кажется по мнению Отса, европейские хомуты лучше. Впрочем, хомутов у нас всё равно не было. Мулы производили впечатление сильных здоровых животных. Мы опасались одного: как бы их маленькие копыта не увязали в мягком снегу ещё глубже, чем у пони.

Рассказ о нашей экспедиции будет неполным, если я умолчу о нескольких случаях начинавшихся пожаров. Первый возник на борту корабля, в лазарете, на пути в Кейптаун — он был вызван опрокинувшейся лампой, но тут же погашен.