У некоторых особей, выходивших впервые из моря на лёд, мы находили увеличенную селезёнку, что представляет большой интерес для науки: селезёнка — орган мало изученный.

А сколько догадок вызвало у нас то обстоятельство, что некоторые лунки во льду были как бы прикрыты своего рода навесной крышкой. Как-то раз я стоял на припае близ мыса Эванс, на берегу Северной бухты, закованной в лёд толщиною в дюйм или даже больше. Вдруг из-под него рядом со мной тюлень высунул нос, чтобы набрать воздуха, а когда надышался всласть, поднятый его головой кусок льда упал обратно. Чем не дверь в зачаточном виде!

В моих воспоминаниях об этом октябре жизнь на мысе Хат неразрывно связана с тюленями Уэдделла.

12 октября Аткинсон, Дебенем, Дмитрий и я отправились с двумя собачьими упряжками на мыс Хат. Отсюда нам надлежало доставить провиант для двух складов на Барьер, Дебенем же, который из-за больной ноги не мог участвовать в дальнейших санных походах, намеревался заняться геологическими исследованиями и картографической съёмкой. Те из нас, на кого легло основное бремя двух предыдущих санных сезонов, были сыты походами по горло. Я, признаюсь, с отвращением думал о предстоящих экспедициях, да и остальные, уверен, тоже.

Но дело есть дело, его по возможности надо делать, и без толку сетовать на то, что оно надоело. И люди не просто добровольно выполняли любые такие задания в течение всего третьего года, с самого его начала и до конца, но вкладывали в них всю душу. Перспектива ещё одного трёхмесячного путешествия и без того казалась достаточно мрачной, а тут ещё за три недели до него надо покидать нашу уютную зимовку. Вышли мы на мыс Хат при сильной позёмке: юг скрывался во мгле, ветер бил в лицо, кусал руки. На мысе ничего не было видно из-за густого снегопада. Стойла были забиты снегом, в доме царили холод и запустение, растопить печь было нечем — не нашлось ворвани. Ах, подняться бы на борт корабля, после того как истёк срок наших договорных обязательств, и отправиться домой, мы бы уже полгода как были в Лондоне!

Но тут снегопад прекратился, ветер стих, и открылись вершины гор во всей своей величественной красоте. Великолепный летний день, мы идём на мыс Прам, тёплые лучи солнца освещают скалы. Тюленей уже и сейчас много, ещё чуть-чуть — и это место превратится в оживлённую «детскую». Дело в том, что в этом году на Барьере происходило больше обычного подвижек, в результате морской лёд вздыбился валами сжатия высотой до 20 футов. Ложбины между ними, пока пустые, вскоре наполнятся морской водой, она будет то замерзать, то оттаивать и превращаться в превосходные ванночки. Здесь, укрытые торосами от ветра, резвящиеся тюлешки смогут вволю гоняться за своими хвостами. А возлежащие рядом матери будут время от времени пробуждаться от дрёмы, чтобы почесаться длинными когтями. Пока их ещё нет, но они поблизости.