Дятлов утверждал на суде, что в момент падения мощности его не было в помещении под названием БЩУ – блочный щит управления (откуда и проводился эксперимент), он ненадолго выходил – а потому не знал, что она падала до нуля, а не просто до низких значений. Некоторые свидетели показали, что если падение мощности и было случайным, то дальнейшие испытания на низкой мощности велись именно по инициативе Дятлова. «Как опасен большой самолет, летящий на малой высоте, так опасен и реактор РБМК на малой мощности, на этом уровне он плохо контролируется и управляется. Работа реактора на малых мощностях была недостаточно изучена. Думаю, что у персонала четкого представления об опасности не было. Но если бы все действовали строго по программе, то взрыва бы не произошло», – утверждал на суде заместитель главного инженера ЧАЭС по науке и ядерной безопасности Николай Васильевич Карпан.

– Кто, по-вашему, главный виновник аварии? – спросил Фомина прокурор.

– Дятлов, Акимов, которые допустили отклонения от программы, – ответил Фомин.

– Имея заочное образование, не по физике, на что вы надеялись, выполняя обязанности главного инженера станции? – спросил Фомина один из экспертов.

– На должность ГИСа (главного инженера станции. – А.В.) я не просился. А когда предложили, то не отказался. Кроме того, я рекомендовал директору подбирать мне заместителей из физиков. Ситников, Дятлов, Лютов – физики.

При этом выяснилось, что здоровье Фомина было подорвано еще до катастрофы: в 1985 году он попал в автомобильную аварию и получил перелом позвоночника. Тогда же он впервые обратился к психиатру, поскольку у него были сильно расшатаны нервы.

Судья Раймонд Казимирович Бризе вынес приговор с точно такими сроками, как запросил прокурор: Брюханов по части 2 статьи 220 (нарушение правил безопасности на взрывоопасных предприятиях и во взрывоопасных цехах) и части 2 статьи 165 (злоупотребление властью или служебным положением) УК УССР получил 10 лет. К такому же наказанию – по 10 лет исправительной колонии – по части 2 статьи 220 приговорили Фомина и Дятлова. Начальник смены станции Борис Рогожкин по части 2 статьи 220 и статье 167 (халатность) УК УССР получил пять лет, начальник реакторного цеха № 2 Александр Коваленко – три года по статье 220, а инспектор Госатомэнергонадзора Юрий Лаушкин – два года по статье 167 УК УССР.

В 1988 году Фомина перевели в Рыбинскую психоневрологическую лечебницу для заключенных, а в 1990 году признали невменяемым и освободили, переведя в гражданскую психиатрическую больницу. Однако он поправился и после выздоровления опять устроился на АЭС – на этот раз Калининскую, в городе Удомля Тверской области, где и проработал до пенсии.