Такая «самокритика», как это называется на языке советских людей, имеет два общих признака. Прежде всего (исключая статью о деревне) она сосредотачивается на отдельных учреждениях, предприятиях и лицах (директоре, мастере). Такая критика, по словам одного журналиста, соответствует девизу: «Критикуй, но не обобщай». Другими словами, можно находить недостатки в отдельных случаях, но обобщать их политически опасно. В этом — суть советского разоблачительства: отмечать недостатки, чтобы сделать еще более совершенным священный шедевр — советскую систему. И тем не менее важные критические статьи, появляющиеся в таких газетах, как «Правда», заключают в себе внутренний парадокс. Каждый случай коррупции или недостатков в руководстве в каком-нибудь отдаленном городе или области освещается в печати как отдельный недостаток. Но предавая его гласности в центральной печати, партийные руководители дают таким образом своему аппарату по всей стране понять, что это — общая проблема, за которую надо взяться без промедления.

Вторым признаком, характерным для того типа критики, примеры которой я приводил, а также для подавляющего большинства критических материалов, появляющихся в печати, является то, что критика направляется сверху вниз; она идет от руководства, указывающего на ошибки и недостатки в исполнении руководящих директив средним административным звеном и мелкими бюрократами. Непогрешимая мудрость партии — Брежнева, Политбюро ЦК, партии в целом и ее политики — всегда под защитой. Даже терминология, используемая советской «самокритикой», выбирается так, чтобы не создавать никаких предпосылок для обобщений ни этического, ни политического характера. Советские «критиканы» разоблачают лишь отдельные «недостатки» или «ошибки», не заостряя внимания на серьезных просчетах. Это оказывает на массы успокаивающее воздействие и создает впечатление, что «в верхах» все известно, причем не допускается даже мысли о том, что что-нибудь может быть неверно в политике, что среди разных слоев общества существуют противоречия или что что-то неладно в самой основе советской системы. «Вам может показаться странным», — говорил мне в частной беседе один советский журналист, — но та критика, которую мы печатаем в прессе достигает требуемого эффекта — способствует всеобщему признанию советской системы как здорового организма и создает впечатление, что лишь отдельные работники не на высоте». Убедительное замечание по моему мнению; и его подтверждали рассказы моих знакомых, повседневно общавшихся с простыми людьми, — Геннадия, совхозного бухгалтера, и Юрия, молодого рабочего-металлурга. Рядовые советские граждане в разговорах с друзьями часто выражают недовольство условиями жизни, жалуются на коррупцию, насмехаются над фальшью идеологии и между собой отпускают шутки по адресу руководителей. Но тем не менее, как бы парадоксально это ни казалось, они считают систему в основном правильной. И никому, кроме какой-то кучки диссидентов или, может быть, скрытых оппозиционеров внутри самой системы, не приходит в голову, что неверно — основное.