XVII. РЕЛИГИЯ Солженицын и национальная суть россии

XVII. РЕЛИГИЯ

Солженицын и национальная суть россии

Умом Россию не понять.

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать —

В Россию можно только верить.

Восхищение Запада Александром Солженицыным сменилось запоздалым разочарованием, которое показало, что иностранцы по-прежнему не понимают ни этого человека, ни национальной сути России вообще. Солженицын сбил с толку Запад, не оправдав его ожиданий. Люди были смущены тем, что мужественный диссидент, рассказавший миру об ужасах полицейского государства, отвергает и демократию. Их стало раздражать, что Солженицын оказался моральным абсолютистом, настолько одержимым своей священной миссией очистить мать-Россию от сталинизма и марксизма, что продолжал, словно вулкан лаву, извергать поток своих произведений, хотя иностранцы уже пресытились ими. Для людей Запада было потрясением, что в появившемся манифесте писателя предлагалась не модель свободного общества, основанного на достижениях современной науки и цивилизации городского типа и органически входящего в современный мир, а мистическое видение будущего, обращенного к прошлому, мечта о возрождении святой Руси путем ее обращения внутрь себя и отрыва от XX века. Иностранцы, всегда готовые сфокусировать свое внимание на левых диссидентах, в которых они видят свое собственное подобие, и слишком легко игнорирующие правое крыло русской оппозиции, нашли идеи писателя неуклюжими и архаичными. Однако для множества русских людей целый синдром чувств и настроений писателя, определяемых его склонностью к религиозному русофильству, имеет большую притягательную силу.

Сам Солженицын, как я обнаружил при первой же встрече с ним, нисколько не соответствует заранее составленному о нем мнению. Предполагается, что диссидентам не свойственны диктаторские настроения, однако он почти сразу же проявил себя как своевольный русский автократ, и мое интервью с ним было самым фантастическим из всех, которые мне когда-либо довелось провести. Это было в начале 1972 г., когда такие предприятия были небезопасны, потому что Солженицын, находившийся тогда буквально в пасти левиафана, будучи одиноким непокорным человеком, осмелившимся отстаивать полную свободу своего писательского творчества, бросил вызов всему аппарату советского государства, опубликовав на Западе запрещенные в России «Раковый корпус» и «В круге первом». За идеологическую ересь он был изгнан из Союза писателей. Общаться с ним — значило отважиться вступить в политически радиоактивную зону. Последствия этого были непредсказуемы.