* * *
* * *
Ермаков вернулся из отпуска в декабре, до выхода на работу было еще нескоро. Но не стерпел, поехал на рудник. Повидался с Рожковым. Говорили о том, что с бульдозерами беда: челябинские, те надежные А с чебоксарского завода придет, три месяца поработал — и в ремонт. Ермаков сказал Рожкову:
— А в чем беда, знаешь? Небось, как у нас было раньше — каждый экскаватор сам по себе. Оттого и плохо. И там видать: по гусеницам, скажем, одна бригада, а по двигателям — другая.
— Всех сразу не повернешь.
Ермаков слушал Рожкова и думал, что вот повезло им на бригадира: умный человек, недаром хлопцы в нем души не чают. Он шел по своим делам в партбюро, размышляя о разговоре с Рожковым. Непростое это дело — ломка людской психологии, а в том, что они вот тут начали с укрупненной бригады — это ведь главное. Как нелегко это начиналось. Замешкались — смену потеряли, в другой раз кабель раздавили — опять простой. Все это в смене у одного и того же машиниста. Ермаков ему — по праву старшего по возрасту:
— Ты чего же это?
— Видать, невезучий, — пытается отшутиться тот.
— Премии тебя лишат. У нас же, сам знаешь, теперь коэффициент трудового участия.
— Обойдусь на этот раз без премии...
— Ты-то обойдешься, а общий план? А то, что другой, выходит, за тебя будет работать?
Первое время на руднике и правда много было разговоров про бригаду Рожкова, что вот, мол, инициаторы, теперь им, как водится, создадут особые условия. Но они никаких поблажек не просили. И это, как ни странно, обернулось против них самих. Кое-кто из руководства добычного комплекса решил по старинке — главное создать бригаду. «Это называется прокукарекать», — злился Ермаков.
Они особенно остро почувствовали это однажды, когда на свое собрание позвали специалистов из рудоуправления и все кончилось тем, что им говорили: вот у вас бригада новая, укрупненная, но одно не так, другое не получилось. А то, что не хватает забоев, с запчастями прямо беда. Об оплате надо серьезно подумать. Деньги, как говорится, еще не отменили. За это кто в ответе? Ермаков о том и говорил. После собрания кто-то из руководства бросил:
— Не любишь критику, Петрович.
А Ермаков на это ответил:
— А что если укрупняться, так укрупняться вместе? Чтобы вместе за все отвечать? И вам тоже?