В начале войны противнику удалось значительно дезорганизовать наше управление войсками. К тому же и сама Ставка доводила подчас принцип секретности до такой степени, что иные командиры уже перестали «помнить свой маневр». Эту ситуацию хорошо отражал широко распространенный тогда анекдот: некий командующий армией все допытывался у водителя своего «виллиса» – не знает ли он хотя бы приблизительно, когда их фронт начнет наступать? Анекдот почти всегда основан на гиперболе. Но есть, видимо, в нем и что-то от истины: на голом месте ничто не растет[918].
В условиях ожесточенных оборонительных боев и отступления немало было случаев, когда не удавалось вывезти или уничтожить документы и архивы, которые для германских спецслужб представляли большую ценность. Ряд секретных и совершенно секретных документов становились достоянием немецкой разведки из-за недисциплинированности и беспечности красноармейцев и командиров. Например, по вине нач. оперативного отдела штаба 29 армии, полковника Н.И. Масальского и пом. нач. 1-го отдела, майора М.Т. Табачного 28 августа 1941 г. исчезла топографическая карта с нанесенной обстановкой, потому что они допускали в секретную часть посторонних людей, где на столах были разложены планы минных полей, карты и другие секретные документы. По согласованию с Военным советом фронта эти командиры были преданы суду военного трибунала. Иногда случайно совершенно секретные документы не попадали в руки противника. 13 января 1942 г. нач. ПСД, лейтенант Настин вручил служащему военторга 40 секретных и совершенно секретных пакетов для передачи их воинским частям, расположенным во 2-м эшелоне. Красноармеец, ехавший в командировку по делам военторга, не имея возможности вручить пакеты адресату, сдал их в ОО 2-го эшелона.
30 января 1942 г. близь дер. Юрьево сотрудником ОО НКВД 189 сд была найдена полевая сумка с документами, принадлежавшими Корсакову. В сумке наряду с личными вещами находились совершенно секретные и агентурные документы. 29 января 1942 г., будучи на передовой, при переползании под огнем противника, он не заметил, как потерял сумку. В конце августа 1941 г. нач. ОО НКВД 9-й армии Потапов сообщил нач. ОО НКВД Южного фронта, комиссару ГБ 3-го ранга Н.С. Сазыкину о том, что 13 августа 1941 г. во время переправы частей 9-й армии через Буг в с. Трихаты на железнодорожной ветке вместе с другими вагонами с разным имуществом был обнаружен неизвестно кем брошенный вагон, забитый мебелью и ящиками с оперативными документами Оперативной чекистской группы Проскуровской тюрьмы УНКВД и РО милиции. Там находились личные дела агентуры, обработочные материалы, журналы регистрации сети, учетные дела на подучетный элемент, картотека паспортного стола, чистые бланки паспортов, личные дела и фотоснимки осужденных и др. Ввиду невозможности вывезти эти документы в тыл и явной угрозы их захвата противником они были сожжены.