Данилевский итожит сущность русского культурно-исторического типа: «Вообще НЕ ИНТЕРЕС составляет главную пружину, главную двигательную силу русского народа, а ВНУТРЕННЕЕ НРАВСТВЕННОЕ сознание». Но вот что характерно. Это нравственное сознание живет в русском человеке лишь до тех пор, пока он РУССКИЙ, пока он – часть общенародного русского мира, пока он душой и сердцем принадлежит к православно-христианской цивилизации. А ее стержнем является Православная Вера. Пока русский человек верует в Господа нашего Иисуса Христа, пока он – православный, он сохраняет свою духовную русскость, свои национальные корни. «Русский, перестав быть русским, – пишет Данилевский, – обращается в ничто – в негодную тряпку».

Катастрофа 1917 года явилась логическим следствием того трагического поворота в сознании образованного сословия, который произошел в начале XVIII века. Архиепископ Серафим (Соболев) считает, что противоцерковные реформы Петра произвели ломку самой православной веры. Чем бы ни руководствовался Петр, объективно его новины были нацелены против Православной Церкви и русского национального самосознания. Сознание русского человека Московской Руси было ПРАВОСЛАВНЫМ и НАЦИОНАЛЬНЫМ ОДНОВРЕМЕННО, ибо Святое Православие отождествлялось с народностью. Всякий, кто покушался на Святую Русь, покушался на русскость.

Великой ошибкой преобразователя явилось переустройство на немецкий лад БЫТА русского народа, который весь был проникнут церковностью. В январе 1700 г. с барабанным боем на площадях и улицах был возвещен УКАЗ – к масленице, не позже, надеть платье – кафтаны венгерские. В 1701 году новый указ: мужчинам надеть верхнее платье саксонское и французское, а исподние камзолы, штаны, сапоги, башмаки и шапки – немецкие, женщинам – одежду немецкую. У городских ворот расставлялись присяжные наблюдатели бород и костюмов, которые штрафовали бородачей и носителей русского платья, а самое платье тут же резали и драли. Дворян, являвшихся на государев смотр с небритой бородой и усами, нещадно били батогами. Петр отобрал у монастырей и вообще от русской Церкви ее имущество. Церковь была лишена самостоятельности и средств к приобретению книг и учреждению школ для просвещения русского народа. Дело Петра в части отобрания монастырских земель довершила Екатерина Вторая, в других своих деяниях славная и мудрая правительница. Но изъятие монастырских земель, церковного имущества лишило Церковь возможности надлежащим образом организовать, для укрепления Православной Веры, ШКОЛЬНОЕ ПРОСВЩЕНИЕ. Школа перешла в ведение государства, зараженных т. н. Просветительством, гуманизмом и откровенным неверием светских учителей и в результате страна получала бунтующих образованцев, питательную среду для революционных потрясений.