Чем более дифференцированно, чем более сложно устроено общество (чем оно многообразнее по своей групповой или ценностной структуре), тем более важными оказываются эти механизмы смысловых и социальных переходов, поскольку именно благодаря ним удерживается целостность и интегрированность общества. Сами по себе эти механизмы представляют сложносоставные формы социального действия (близкие по устройству «метафоре» или «игре», то есть таким структурам, которые удерживают значения смежных сфер, не отменяя семантику каждой из них, но устанавливая для них разную модальность их смыслов – условность, идеальность, проективную мечтательность, ностальгию и т. п. Ясное осознание этих форм позволяет контролировать и выбор исследователями той или иной модели человека или характер их распределения в различных сферах общества или его институтах.

Семантика этих форм может указывать как на «восходящее направление» человеческого или общественного движения во времени, которое мы обычно ассоциируем с процессом культивирования, цивилизации, развития, так и на «нисходящие» линии социальных процессов. К последним относятся множество типовых явлений деградации, контрмодернизации, застоя, социального тупика, инволюции, включая и периодические катаклизмы, вызванные историческими «абортами», как их называл А. Тойнби, прерыванием определенных линий существования (например, уничтожением элит или сословий, носителей соответствующего этоса и пр.).

Проблема «советского человека»

Идеологема «нового» или «советского» человека возникла в 1920–1930-х годах как постромантическая версия субъекта исторических изменений. Ее источниками были визионерство футуристов начала ХХ века, философские спекуляции поднимающегося национализма в Европе, художественный авангард, а также сочинения марксистских публицистов об «утопии коммунистического будущего». Суть коммунистического проекта заключалась в том, что в обществе, свободном от эксплуатации, «ложного сознания», аморализма и корыстной расчетливости буржуазных отношений, человек предстанет в совершенно ином духовном и физическом облике – в виде близкого к идеалу героя, рационально строящего новый мир социальных отношений. От человека «старого мира» его будет отличать осознанная потребность в творческом труде, альтруизм, гуманистическая мораль, ориентация на коллективные ценности, научное (позитивистское) атеистическое мировоззрение. «Новый человек» мог появиться только в результате работы революционной партии после ее прихода к власти. Сама экстраординарность цели и условий строительства социализма предполагали и требовали людей совершенно особого, необычного склада. Этот человек должен быть одновременно и продуктом действия всех институтов коммунистической системы и материалом для их дальнейшего строительства и развития. Тотальному государству соответствовала принципиально новая система социализации и образования – координированная работа массовой школы и вузов, «народной» армии, пропаганды, массовых политических организаций (партии, комсомола, пионерских, женских, военно-спортивных, корпоративных и т. п.), организация «пролетарской» культуры, управляемой посредством «творческих союзов». В действительности же обычный человек должен был встраиваться в условия повседневной жизни, определяемой государственной экономикой с ее принуждением к труду, системой всеобщего контроля и доносительства, пронизывающих все сферы публичной и частной жизни.