И, наконец, третья плоскость рассмотрения или третий тип причин обращения к теории, возникающий из второго, – это само устройство науки как института, в рамках которого постоянно работает репродуктивная подсистема, включающая механизмы «памяти» института и социализации новых членов сообщества, а стало быть, идет непрерывная селекция и отбор значимого и проверенного знания, признанного в качестве бесспорного научного результата, в качестве «образца» для «исторической упаковки» и примеров для преподавания, для профессионального обучения следующих поколений. По отношению к преподаванию здесь работают механизмы формализации знания, подчиняющиеся принципам объяснения функционирования института. По отношению к «истории» теоретическая и методологическая рефлексия направлена иначе: она ориентируется на выявление скрытых посылок и условий познавательных процедур, латентного знания, общекультурных импликаций в корпусе специализированных знаний, переноса социальных ожиданий и требований в научных процедурах и пр.

Суммируя, я бы сказал, что смысл и назначение теоретического знания заключается в следующем. Общая теория служит не для описания реальности, а для систематизации и упорядочения способов корректного (то есть принятого и одобряемого в академической среде) соединения концептуальных систем (разных «теоретических языков»). Следовательно, назначение общей теории – дать возможность исследовательскому сообществу контролировать, то есть проверять сами способы, которыми соединяются в единое синтетическое целое (объясненную «реальность») различные его элементы, теоретические понятия, имеющие разное происхождение, разный в методологическом плане генезис. Это соединение разных методик описания и объяснения выделяемого материала нужно прежде всего для того, чтобы: а) избежать «диалектических мнимостей», когда объясняемое и объясняющее содержат одни и те же компоненты, описывается лишь то, что объясняется средствами описания; б) определить эффективность синтеза (устойчивость процедур, генерализационный потенциал). Соответственно, критика результативности объяснения начинается с проверки условий введения понятийных элементов базовой концепции, используемой для описания (отбора таксономических единиц) или объяснения (установления причинно-следственных или функциональных связей и их конструкций).

Поскольку и отбор материала, и способ интерпретации заданы не онтологически, то есть какой-то априорной картинкой реальности (в социологическом отношении это означает – обеспечены догмами, жесткими групповыми конвенциями держателей нормы реальности), а мотивированы специфическим ценностным интересом исследователя, его субъективным выбором соответствующих предметных теорий и концепций в качестве средств объяснения, то одной из важнейших задач теоретической работы всегда оказывается выявление функциональной роли ценностей исследователя. Речь при этом идет о необходимости различения практических оценок (проекций групповых интересов) и конститутивной роли ценностей, познавательного, ценностного интереса ученого, отделяющего важное от неважного, незначимого. Иными словами, смысл теоретической – постоянной, черновой – работы заключается в контроле над условиями введения предметной теории и правил ее использования для определенных задач исследовательской и аналитической работы. В самой теории не содержатся правила ее построения (ее генезис), а лишь правила (нормы, социальные конвенции) ее использования в качестве либо препарированного и методически контролируемого описания, либо опять же – методически строгого объяснения (параметров генерализации или установления функциональных связей между элементами рассматриваемых конструкций).