Доклад Александра Кобринского (Санкт-Петербург) носил длинное название «Некоторые штрихи к истории линии русского францисканства в поэзии XX века: Юлиан Анисимов и его несостоявшаяся дуэль с Пастернаком»[261]. Впрочем, русское францисканство, упомянутое в названии, было, пожалуй, скорее данью «русско-западной» теме конференции, в реальности же доклад, построенный на неопубликованных воспоминаниях С. Боброва, был посвящен литературному быту группы «Лирика», в которой Пастернак состоял до «Центрифуги», и сложным взаимоотношениям между разными крыльями этого кружка, где мистики-реакционеры, находившиеся под влиянием штейнерианской антропософии, некоторое время соседствовали с людьми более левых убеждений, но довольно скоро разошлись.

Доклад Александра Долинина (Санкт-Петербург — Мэдисон) назывался «Шекспировские аллюзии в ранней поэзии Пастернака». В скобках было обозначено стихотворение «Уроки английского», и сам доклад оказался замечательным «уроком английского» — но не вообще английского, а конкретно пастернаковского. В самом общем виде отсылки к Шекспиру в этом стихотворении очевидны: Дездемона и Офелия названы по имени, и не один раз. Однако стихотворение называется не «Уроки Шеспира», а «Уроки английского». Ключ для понимания этих «Уроков» Долинин отыскал в раннем прозаическом тексте Пастернака «Верба», где заглавное слово, написанное латинскими буквами, превращается из растения в «слова» (verba), причем рассказчик комментирует это ссылкой на Шекспира: слова, но не гамлетовские же слова, слова, слова. Именно на подобных билингвических каламбурах, по убеждению докладчика, и построено пастернаковское стихотворение. Автор занимается с любимой английским и учит ее этому языку с помощью своего рода мнемонических приемов, употребляя в стихотворении такие русские слова, сквозь которые, как verba сквозь «вербу», просвечивают слова английские. Если понять и принять эту гипотезу, тогда во фразе «Дав страсти с плеч отлечь как рубищу» в слове «дав» можно разглядеть английскую dove (голубку) из монолога Офелии, в словах «про черный день чернейший демон ей / псалом плакучих русл припас» — английское money (деньги из русской пословицы «про черный день денежки припас»), а в не слишком благозвучном по-русски словосочетании «как в бурю стебли с сеновала» после включения английского кода прозвучит английское слово «bliss» (блаженство, спасение) из предсмертного монолога шекспировской Эмилии из «Отелло» (не названной в стихотворении по имени, но также в нем присутствующей, ибо у Шекспира с песней умирает не Дездемона, а именно Эмилия, а чуть раньше она же называет Отелло «чернейшим дьяволом» — blacker devil).