Если о громком успехе Маклейн на книжном рынке сделать выводы легко, то о реакции на книгу ее основной читательской аудитории — молодых женщин и совсем юных девушек — известно меньше. В самом деле, очень досадно, что, как отмечает Кэтрин Халверсон, «голос тех людей, которые наиболее пламенно солидаризировались с Маклейн», для нас в основном утрачен[1953]. Впрочем, то, что мы все-таки знаем об их откликах на эту книгу, чрезвычайно интересно, и мы в этом еще убедимся. Кроме того, реакция этой читательской группы в действительности задокументирована гораздо лучше, чем дело обстоит в случае большинства других авторов, рассматриваемых в данной работе, так что здесь нам еще повезло. Сохранилось достаточно много весьма разнообразных откликов на эту книгу профессиональных критиков, в большинстве своем — мужчин, их легко найти в газетных статьях или обзорах тех лет, и вскоре мы бегло познакомимся с этим материалом (а позже и проанализируем его подробнее)[1954]. Мнения часто высказывались самые полярные. В San Francisco Call книгу Маклейн назвали «самым несусветным вздором, на какой только тратили время и деньги издательство и типография», а автора — «глупой девицей», которая «выплеснула наружу свои дурацкие мнения»[1955]. Другие, напротив, хвалили «великолепное, гармоничное звучание захватывающей, трепетной прозы» (слова поэтессы Хэрриет Монро, процитированные в The Literary Digest), заявляли, что «лишь два писателя в западном полушарии обнаружили безукоризненное владение английским языком — Натаниэль Готорн и Мэри Маклейн» (Fergus Falls Daily Journal, цитата из анонимной статьи), или же аплодировали ее «ловкому, ясному, решительному языку» (писатель и влиятельный критик Хэмлин Гарланд — в его книге 1931 года «Товарищи идут по следу», Companions on the Trail)[1956]. Даже те критики, которым книга не понравилась, часто находили в ней некоторые достоинства — например, отмечали, что книга «свидетельствует о многих глубоких раздумьях» (The Republic)[1957].

В 1908 году в The World так подытожили эффект, произведенный на читателей первой книгой Маклейн: «Одни объявили ее бреднями сумасшедшей, другие сочли умным и сознательно аморальным произведением, а иные и вовсе провозгласили автора гением»[1958]. Несмотря на столь широкий диапазон мнений, сразу бросается в глаза, что в газетах сильно педалировалась сатанинская тема, причем зачастую — комически. Это выражалось и в наглядной форме — например, часто публиковались рисунки, изображавшие саму Маклейн в нежных объятьях дьявола, — и в сочном цитировании сатанинских отрывков из ее книги, и в вопросах о дьяволе, которые репортеры задавали писательнице в интервью[1959]. Типичные заголовки были такими: «Влюблена в дьявола: так говорит бесшабашная девчонка из Монтаны, рвущаяся к скандальной известности» и «Вот она, Мэри Маклейн, но без своего дьявола»[1960]. Сама Маклейн активно подливала масла в адский огонь и помогала газетчикам окуривать свое имя серой, подбрасывая во время интервью все новые инфернальные подробности. Например, репортеру из Hartford Herald она заявила: «Я люблю дьявола. Хочу, чтобы он пришел за мной. Как только он явится, я пойду с ним и — о! — как я буду счастлива!»[1961] А The World Маклейн порадовала словами, что «хотела бы вступить в более тесное общение с Его Сатаническим Величеством, потому что лишь с ним одним надеется обрести счастье»[1962].