Сложности возникают уже потому, что выяснилось существование не одной, а трех заговорщических групп. У них могли быть разные цели, и большинство участников заговоров могли вовсе не знать о существовании еще двух групп. Многие из причисленных к заговорщикам могли быть просто «сочувствующими».

Во все три группы входил один лишь Тухачевский, а об их существовании знать еще могли только Ягода и кто-нибудь из его ближайших сотрудников. Конспирация была достаточно надежной.

Деликатность этого дела заключалась в том, что оно выводило на зарубежные связи, а одна из наиболее прочных нитей заговора вела в Германию. В тот период СССР не желал обострять отношения с Гитлером, поскольку его агрессивные устремления были тогда направлены на государства Центральной и Западной Европы.

Вот один из примеров того, как освещался в германской прессе заговор советских военачальников:

«Обвинения против Тухачевского были собраны полностью и объявлены в присутствии всех народных комиссаров: Тухачевский готовил переворот для того, чтобы объявить национальную военную диктатуру во главе с самим собой… Ни один человек никогда не узнает, что происходило на процессе…

Наводит на размышления тот факт, что к Тухачевскому присоединились три таких известных представителя младшего поколения, как Уборевич, Якир и Эйдеман. Если при этом еще учесть самоубийство Гамарника, который отвечал за политическое состояние армии и также принадлежал к младшему поколению, то дело становится еще более серьезным.

Тухачевский хотел быть «русским Наполеоном», который, однако, слишком рано раскрыл свои карты, либо же, как всегда, его предали в последний момент».

Здесь, как видим, все представлено прежде всего как некий конфликт «двух поколений» военачальников, а также как результат личных амбиций Тухачевского.

Не исключено, что даже такие высокопоставленные заговорщики, как Якир, не знали о готовящемся военном перевороте с убийством Сталина и его соратников (или делали вид, будто они об этом не догадываются). Во всяком случае, на такие мысли может навести заявление И.Э. Якира И.В. Сталину от 9 июня 1937 года:

«Родной близкий тов. Сталин. Я смею так к Вам обращаться, ибо я все сказал, все отдал и мне кажется, что я снова честный, преданный партии, государству, народу боец, каким я был многие годы.

Вся моя сознательная жизнь прошла в самоотверженной честной работе на виду партии, ее руководителей – потом провал и кошмар, непоправимый ужас предательства…

Следствие закончено. Мне предъявлено обвинение в государственной измене, я признал свою вину, я полностью раскаялся. Я верю безгранично в правоту и целесообразность решения суда и правительства…