Все эти очень влиятельные и давно избранные члены ДК во главе с Рудзутаком составляли, пожалуй, более весомую силу в партии, чем группа Енукидзе, Ягоды (избранных в ЦК только на ХVII съезде) и Тухачевского – кандидата в члены ЦК.

…После ареста Паукера 17 апреля 1937 года по его показаниям был через три дня арестован бригадный комиссар В.И. Мутных. Долгое время он был начальником Центрального дома Красной Армии и курировал его Гамарник. Затем Мутных назначили директором Большого театра. Эту должность обычно занимал сотрудник охраны Сталина и подчиненный Паукера. Именно в Большом театре проходили все торжественные заседания, в том числе и перед майскими праздниками 1937 года. Тогда 30 апреля был арестован дивизионный комиссар М.А. Имянинников, заместитель коменданта Московского Кремля, были отменены все пропуска в Кремль, спешно изменены пароли. Как вспоминал один из оперативников НКВД, на инструктаже перед 1 мая 1937 года всем им было приказано особенно следить за военными.

Накал событий нарастал. Обстановка в руководстве страны, армии, НКВД, партии была чрезвычайно напряженной. Это ощущалось не только в столице, но и на периферии. В 1986 году во 2-м выпуске альманаха «Минувшее» опубликованы очень интересные записки старого оппозиционера, участника «рабочей оппозиции» Михаила Байтальского: «Троцкисты на Колыме». Байтальский рассказал о своих встречах в конце 1936 – начале 1937 года с группой троцкистов, переведенных из ссылки в колымские лагеря.

Группа эта была хорошо организована. Во главе ее стоял С. Кроль – бывший член президиума ВЦИК и член президиума ВЦСПС. Троцкисты оказывали упорное сопротивление властям. Судебный процесс над ними был начат в марте 1937 года и закончился только к июню. «Продолжался суд, – писал Байтальский, – около трех месяцев. Заседания систематически прерывались на 2–3 недели. Как впоследствии выяснилось, приговор специально оттягивали, выжидая каких-то изменений в политике. И не дождались… Не дождались перемен ни приговоренные, ни судившие их. И последних постигла в скором времени та же участь».

Складывается впечатление, что Колымское управление НКВД знало о существовании заговора Ягоды – Тухачевского и ожидало государственного переворота. Воспоминания Байтальского опровергают лживую версию, выдвинутую еще Хрущевым, о причине расстрела Ф.Д. Медведя и других ленинградских чекистов (будто Сталин желал убрать опасных свидетелей организованного им самим убийства Кирова). Медведь был амнистирован в конце 1935 года и работал на крупном посту в системе Колымлага. Он как близкий к Ягоде человек вполне мог быть посвящен в какой-то мере в тайну заговора Ягоды – Тухачевского. Отсюда и выжидание «каких-то изменений в политике» в результате государственного переворота. Вот, скорее всего, подлинная причина его ареста 5 сентября 1937 года и расстрела через 20 дней.