Как подчеркнул О.В. Хлевнюк, подобное совмещение должностей в Политбюро и Совнаркоме избавляло от излишней бюрократической волокиты и «повышало значение правительства и его аппарата в руководстве страной и выработке решений».

Накануне великой войны Сталин вынужден был избавляться от чрезмерно политизированных военачальников, тем более что многие из них входили в оппозицию. Не случайно после «незнаменитой», по определению А. Твардовского, финской войны была ликвидирована структура военных комиссаров, осуществлявших в то время функцию «партийного надзора» в армии.

Сталин понимал, что для новой войны требуются обновленная армия и ее командный состав. В.В. Кожинов верно отмечал: «Глубокое и точное предвидение новой войны и основы необходимой в ней стратегии разработали вовсе не Тухачевский со товарищи, а служившие в Красной Армии выдающиеся военачальники Первой мировой войны – А.А. Свечин (до октября 1917-го генерал-майор, начальник штаба Северного фронта), А.Е. Снесарев (генерал-лейтенант, командующий корпусом), В.Н. Егорьев (генерал-майор, командующий корпусом) и другие. Тухачевский же в 1920-х – начале 1930-х был их непримиримым противником, обличал их как «антисоветских» и «антиреволюционных» стратегов, и все они еще в 1930 году были арестованы».

Активизировав репрессивные органы госбезопасности, Сталин осуществил, можно сказать (в значительной мере условно, преувеличенно), антипартийный, подлинно государственный переворот. Это означало окончательный отказ от прежних революционных установок на диктатуру пролетариата, тем более в мировом масштабе. Нельзя было игнорировать принципиальные социальные изменения в обществе, повышение не только роли, но и количества разного рода служащих, интеллектуалов, деятелей культуры. Государственная, в основе своей консервативная идеология теперь должна была преобладать над партийно-революционной.

Была теоретическая возможность опираться на партию, позволяющая установить абсолютное единовластие при господстве одной идеологии. Но коммунистическая ленинская партия (как подчеркивалось – большевиков) имела в своей программе иные положения. Если открыто, официально их менять, то тогда пришлось бы попасть под огонь критики, обвиняющей в отступлении от марксизма-ленинизма, ревизии этого революционного учения. Так что теоретические возможности в данном случае вступали в явное противоречие с практическими последствиями. А создавать специальные труды, обосновывающие новые установки, не было времени. Удивительно уже то, что Сталин рискнул посягнуть на приоритет большевистской партии как ведущего отряда пролетариата во всех общественных проблемах.