Минутант монсеньор Делл’Аква положительно отнесся к этому предложению и попросил шведов вступиться за Мустерса. Однако в этой связи возникал вопрос: почему каждый раз делами такого рода должно было заниматься Бюро и почему отцы-августинцы не могли сами подать такой запрос?

Делл’Аква подчеркнул, что необходимо на сто процентов убедиться, что Мустерс – голландский гражданин, потому что, по некоторым данным, у него было мальтийское происхождение. В этом случае шведы никак не смогли бы ему помочь.

Два дня спустя Пий XII прочитал эту служебную записку и своим хорошо узнаваемым почерком приписал внизу одну строчку:

«О[тец] М[устерс] голландец, но родился на Мальте»¹⁸.

Как уже было сказано, в Историческом архиве Государственного секретариата трудно найти заметки, написанные лично Святым отцом. Однако здесь и там слова, произнесенные им во время аудиенций, немедленно отмечались в форме коротких фраз или отдельных слов его сподвижниками – кардиналом Мальоне, монсеньором Тардини и монсеньором Монтини. Эта короткая ремарка внизу служебной записки говорит больше, чем само ее содержание. Как Пий XII мог так, на первый взгляд, уверенно подтвердить личность и происхождение отца Мустерса? Не означает ли это, что он лично знал отца Мустерса? Из этого могла бы получиться интересная теория, ведь в данном случае это могло бы означать, что Пий XII знал и других членов «Эскейп лайн», помимо О’Флаэрти, и, возможно, встречался с ними¹⁹.

* * *

В эти смутные времена другие участники «Эскейп лайн» затаились. Всем им грозила смерть, а судьба их зависела от Мустерса, от того, выдаст ли он их под пытками или нет.

И словно всего этого было мало, 9 мая в кабинет монсеньора Делл’Аквы было доставлено письмо, написанное элегантным почерком Марко Мартини, управляющего Датарией²⁰. Этот синьор советовал допросить привратника дома причта Санта-Мария-Маджоре, некоего Эудженио Буссотти. По словам монсеньора Мартини, Буссотти запер дверь причтового дома, «несмотря на то что я дал распоряжение оставить ее открытой»²¹.