2) Согласно полученным нами показаниям, палатинская гвардия забрала отца-августинца на лестнице базилики. Стычка между отцом и эсэсовцами (в штатском) началась раньше. Но палатинская гвардия ни в какой момент… не переступала границу.

3) Даже если предположить (хотя мы этого не признаем), что такое… пересечение границы имело место, остается факт нарушения эсэсовцами права экстерриториальности. Они могли и должны были прибегнуть к другим средствам, чтобы решить это дело.

4) Государственный секретариат не располагает информацией о личности священнослужителя. Мы рекомендуем обращаться с ним благосклонно и милосердно. Однако международный вопрос состоит в другом. События, произошедшие в Санта-Мария-Маджоре, теперь известны всему Риму. О них писали в газетах, поэтому Святой Престол тоже должен о них высказаться».

Что касалось присутствия в Риме иностранных священников из враждебных государств, то Тардини ответил так:

«5) Священники иностранного происхождения всегда пользовались уважением в Риме, прежде всего потому, что многие из них находятся на службе у Святого Престола или работают в органах управления различных религиозных орденов».

Относительно четвертого пункта Тардини лгал – или, по крайней мере, говорил полуправду. В Бюро не все были в курсе подлинной деятельности Мустерса, но папа точно о ней знал. А в последнем пункте Тардини тонко, но отчетливо напоминал немцам, что иностранные священники участвовали в жизни Рима задолго до нацистской оккупации Италии. Хотя в частном порядке Тардини подшучивал над избыточной храбростью отца-исповедника Ноченте, он мог превратить показания последнего в эффективное оружие: