Д-503 схвачен, над ним производится «Великая операция». Он мгновенно успокаивается и возвращается в прежнее свое идеально-машинное состояние. Теперь для него все просто и ясно, он спокойно является к «Благодетелю» и рассказывает ему все, что знает о заговоре и об участии в нем 1-330, он спокойно отправляется с отрядом «оперированных», чтобы найти и арестовать ее. Но они в смятении останавливаются: на улицах, впервые после многих веков, появились птицы, животные, улицы забросаны цветами – «Зеленая стена» разрушена! [Замятин 2003–2011, 4: 41].

Д-503 схвачен, над ним производится «Великая операция». Он мгновенно успокаивается и возвращается в прежнее свое идеально-машинное состояние. Теперь для него все просто и ясно, он спокойно является к «Благодетелю» и рассказывает ему все, что знает о заговоре и об участии в нем 1-330, он спокойно отправляется с отрядом «оперированных», чтобы найти и арестовать ее. Но они в смятении останавливаются: на улицах, впервые после многих веков, появились птицы, животные, улицы забросаны цветами – «Зеленая стена» разрушена! [Замятин 2003–2011, 4: 41].

Во-первых, Д-503 принимает более активное участие в поимке 1-330, тогда как в романе он только доносит на нее Благодетелю. Во-вторых, ее вообще не арестуют, не говоря уже о дальнейших допросах, пытках и ожидаемой казни, присутствующих в романе. Отряд преследователей в смятении останавливается при виде птиц, животных, цветов в городе – это значит, что Зеленая Стена была разрушена, причем уже некоторое время назад и, более того, без ведома Единого Государства. В русской редакции киносценария, как и в романе, говорится о бреши, проделанной ранее в Зеленой Стене, что и послужило началом восстания; в английских редакциях все объединено в одном фрагменте текста. А главное, ничто не говорит о том, что Единое Государство продолжает борьбу: в «первом переводе» даже сказано, что отряд преследователей начинает отступать. Нет здесь и слов Д-503 о неизбежности победы режима или «разума». Очевидно, что последнее замечание – о разрушении Зеленой Стены (странным образом усеченное в «первом переводе») – указывает на победу восстания Мефи.

Без дополнительных свидетельств трудно сказать, что побудило Замятина изменить конец повествования. Возможно, таким образом он просто прояснил, чем – в соответствии с мнением небольшой части исследователей романа – на самом деле должен закончиться роман: падением Единого Государства. По словам В. А. Туниманова, киносценарий – это последний этап его работы над романом [Туниманов 1994: 169]; если это так, то и оба английских перевода, которые мы назвали «первым» и «вторым», представляют собой окончательную авторскую интерпретацию «Мы». Все редакции сценария были написаны более десяти лет спустя после окончания романа, когда Замятин уже находился в добровольном изгнании во Франции, – учитывая его политические проблемы в СССР, сомнительно, что он написал русскую версию в надежде на российское кинопроизводство. Автограф русской редакции киносценария имеет дату «15-VII-1932». «Второй перевод» не датирован, но указан парижский адрес Замятина, и упоминаются первые публикации романа на английском и французском языках.