Тем не менее, несмотря на все тяготы гражданской войны к середине 1919 г. «большевизм преобразился, — приходил к выводу Гинс, — Это верно… Нет прежнего дикого разгула комиссаров и прежнего необузданного террора. Появилось «внешнее» благообразие. Наступающие советские войска сдерживают чернь, не допускают грабежей… Комиссаров встречают колокольным звоном и крестным ходом… Социалистический фронт выровнялся. Интеллигенция перестала относиться к большевикам с прежней брезгливостью… Органы управления наполнились людьми демократического, но отнюдь не коммунистического направления. Хозяйственная организация, впитав в себя бывших промышленников в качестве специалистов и установив тесную связь с кооперацией, стала принимать новые формы. В некоторых случаях центральные организации стали походить на тресты, которые сохранятся и в будущем… Ставка на «середняка» легализировала существование класса мелкой буржуазии»[3898].

И это направление эволюции полностью соответствовало программным установкам большевиков, сформированными еще в период создания их партии в 1903 г. Стратегической целью большевистской партии Ленин выдвигал построение социалистического общества, однако, но ближайшей тактической задачей своей партии он ставил свершение не «социалистической революции, а лишь максимально полное осуществление целей буржуазно-демократической революции»[3899].

Переход к социализму «это — дело очень долгое, — пояснял Ленин, — Чтобы его совершить, нужен громадный шаг вперед в развитии производительных сил…»[3900]. «Неужели не ясно, — указывал Ленин, — что в материальном, экономическом, производственном смысле мы еще и в преддверии социализма не находимся»[3901]. Тактической целью — «программой минимум» большевистской революции, подтвержденной III съездом РСДРП, Ленин в 1905 г. выдвигал установление буржуазно-демократической республики с объединенным социал-демократическим Временным правительством во главе[3902].

«Кроме, как в росте капитализма нет залога победы над ним», пояснял позицию большевиков Ленин в 1911 г., классовая борьба «не задерживает развитие капитализма, а ускоряет его, заставляя прибегать к более культурным, более технически высоким приемам капитализма. Есть капитализм и капитализм. Есть черносотенно-октябристский капитализм и народнический («реалистический, демократический, активности полный») капитализм. Чем больше мы будем обличать перед рабочими капитализм за «жадность», тем труднее держаться капитализму первого сорта, тем обязательнее переход его в капитализм второго сорта»[3903].