Поэтому неудивительно, что те, кто считает себя достойным жить хорошо, но с трудом сводит концы с концами, находит несправедливым, что кто-то и палец о палец не ударяет, но купается в роскоши. О какой справедливости можно говорить, когда самые трудяги в большинстве своем относятся к самым необеспеченным слоям общества? «Почему я не могу за неделю заработать столько, сколько за час зарабатывает какой-нибудь юрист, спящий над бесполезными бумажками?» — задается вопросом землекоп, который весь день потеет в вонючей канализационной траншее. О какой справедливости можно говорить, когда многие богачи вообще не работают, и их единственное занятие — гнобить тех, у кого нет ни денег, ни возможности их получить? Поэтому неудивительно, что преступление становится наиболее очевидным и неразумным способом добиться справедливости, а именно — получить свою заслуженную долю богатства.

Если у родителей двое детей и одного кормят до отвала, тогда как другой голодает, несправедливость налицо. Никто бы не осуждал умирающего от голода ребенка за то, что он стащил печенье с ломящейся от еды тарелки брата или сестры. Но когда эти дети, став взрослыми, включаются в гонку за успехом, приходят в несправедливую рабочую среду или выбрасываются в этот вопиюще несправедливый мир без работы и средств к существованию, мы можем ожидать преступлений, и мы их получаем. Пожалуйста, услышьте меня: я не ратую за социалистическое решение. Я ратую за справедливое решение. Не обязательно быть родителем-социалистом, чтобы просто дать своим детям дом и семью.

Корпоративная этика нередко является инструментом морального формализма, навязывающим работнику двойные, выгодные для работодателя стандарты. Банковский кассир, неэтично ворующий у банка небольшие суммы, закрывает глаза на то, что банк неэтично ворует миллиарды долларов у слабых и обездоленных. Наверняка он оправдывает себя тем, что его преступление — мелкие кражи у богачей — не так предосудительно, как безжалостный грабеж бедных. Биржевой маклер, который неэтично занимается инсайдерскими торговыми операциями, закрывает глаза на то, что его компания неэтично вводит в заблуждение общественность своими якобы несметными богатствами, продвигая на рынок не имеющие никакой ценности акции. Маклер, естественно, тоже не считает свое преступление таким уж преступлением. Корпоративная этика — это часто свод правил и норм поведения самозванцев и фарисеев. Как могут эти ханжествующие моралисты, которые ради денег готовы грабить и убивать, требовать, чтобы их работники были кристально чистыми и думали исключительно о благе корпорации?