— Ну, здравствуй бей! — шутил Кондратий, — добро пожаловать в пекло ада басурман! Ты догнал нас, сука турецкая, радуйся….

— Дьяволы! — хрипел Серхат-бей по-турецки, — сущие бесы!

— Сотник, каковы наши потери? — спросил Кондратий.

— Да хто знить, — отвечал Бакланов, — сычас собирёмси на струге и пересчитамси…. Но я узрел краем ока, што Казарь наш Жеребков убит!

— Упокой, Господи душу казака, отдавшего жизнь во благо Вольного Дона! — мрачно произнёс Кондратий, перекрестившись.

Остальные сделали то же самое, а Серхат-бей понял, что казаки сейчас убьют его. Он рванулся из последних сил, желая освободиться от пут, но Бакланов «успокоил» турка, отправив в нокаут ударом кулака в челюсть.

— Охолонь, басурман, не времечко! — пробурчал сотник, — ты ящё не спевал нам сваю музуку!

Шлюпка причалила к стругу под восторженные возгласы канонира Лукьяна и его помощника. Добиравшиеся вплавь казаки тоже поднимались на борт, насквозь промокшие, но весёлые, первым делом стягивали с ног сапоги, выливая из них воду. Перепрыгивая через борт на палубу, со светящимися от азарта лицами, некоторые имели лёгкие ранения, но ощутили это только сейчас. В эйфории победы трудно понять, кто ранен, все были возбуждены, перепачканы кровью турецких матросов и янычар, а в горячке, как известно, боль не ощущается. Зажгли фонари, а начавшиеся разговоры победителей о том, кто и как вёл бой, долго ещё не стихали на казачьем струге. Кондратий и сотник сделали перекличку, и выяснилось, что кроме Жеребкова, погибли ещё два казака. Перекрестившись и пожелав погибшим Царствия Небесного, казаки перевязывали один другому раны и устраивались на ночлег. Кондратий с Белояром и сотником решили в каюте допросить Серхат-бея. К счастью, единственный переводчик, войсковой старшина Пантелей был жив и даже не ранен.

— Расскажи-ка нам Серхатушка о приказе, полученным от султана по беспрепятственному пропуску войск крымского хана Давлета через Азов и полному содействию походу на Москву! — начал допрос Кондратий.

— Я ничего не скажу, пока вы не приведёте сюда мою дочь! — категорически отказался Серхат.

— А где же мы тебе её возьмём? — с нескрываемым издевательством спросил Кондратий, — она плывёт ещё где-то по Чёрному морю в Азов.

Как только Пантелей перевёл ответ Кондратия, у Серхата злобно вспыхнули глаза, он понял, как его ловко обманули. Бей зубами вцепился в верёвку пут, пытаясь разорвать её, и смачно матерился по-турецки, срывая злобу на этой верёвке.

— Пантелей, щаго ён такоя гутарить? — спросил сотник.

— Матюгаетси по-своему! — информировал Пантелей.