— Гутарь яму, ешаку турецкаму, ежели будить молчати, калган отсеку ему шашкой зараз! — возмутился Бакланов, — мы тута не щай хлебати с им собраимси…. Нам отдыхати нужна, а не ёный характер узревать!

— Будешь рассказывать или голову сотнику под шашку? — с раздражением спросил Кондратий.

Пантелей перевёл вопрос Кондратия и Серхат согласительно закивал головой. Он поведал, что в приказе султана обозначена дата, после которой в расположение крепости начнут прибывать по морю крымские войска. По мере сбора его полчищ, численностью в сорок тысяч сабель, Давлет Гирей двинется на Москву в обход Дикого поля по территории Речи Посполитой. Эта воюющая с Россией государство должно было предоставить свою территорию для беспрепятственного прохода войск крымского хана до самых южных рубежей Московии.

— Вот это другое дело! — похвалил Кондратий Серхата, — теперь я вижу, что ты говоришь правду!

— Откель ты знаешь, Кондрашка, можить ён брешить? — сомневался сотник.

— К сожалению, не врёт! — заверил Кондратий, — мне из истории России это хорошо известно. Давлет проведёт своё войско по границе Руси с Речью Посполитой до самых южных рубежей Московии и обойдёт с помощью перебежчиков засечные линии, расположенные там. Эта цепь укреплений, называлась «поясом Пресвятой Богородицы». Крымские татары дойдут до Москвы и сожгут её окраины. Город, построенный в основном из дерева, почти полностью сгорит, за исключением каменного Кремля. Десятки тысяч русичей попадут в плен, но на этом Давлет не остановиться, уже через год с участием турецких войск и ногайской конницы он пожелает захватить и Москву и Русь, чтобы царствовать на её территории безраздельно.

— И щаго теперича делати? — задал свой коронный вопрос сотник.

— Этого бея нужно доставить в Москву к царю Ивану, — отвечал Кондратий, — чтобы он рассказал о замыслах Давлет Гирея и предстоящем его походе на Москву!

— Ты жа знаишь сам усё, — возразил Бакланов, — поезжай с князем Новосильцевым у Московию, да гутарь там усё, што сычас поведал!

— Царь Иван не поверит ни мне, ни князю Новосильцеву, — объяснил Кондратий, — а пленному бею, поверит, это уж точно!

— Я ба и сам табе не поверил, Кондрашка! — воскликнул сотник, — как можна знати то, што будить щерез год, аль два? И штой-то енто за история, из какой можна усё узнати?

— Тебе ещё раз доказать, сотник, своё ясновидение? — спросил Кондратий.

— Не надоть, я-то верю, — парировал Бакланов, — лишь ба государь поверил! давайтя угомонятися на нощь, завтри с утра плыть у Раздоры надоть!

Выставив дозор, казаки заснули, Кондратий, Белояр и Бакланов по очереди охраняли связанного по рукам Серхат-бея, чтобы тот не сбежал, теперь это был главный трофей их азовского похода.