– Место для постоянного проживания, – повторил Тис, не слишком хорошо понимая, что означают эти слова. – Я уже лучше. Это была… слабость.

– Думаю, что через час или чуть позже явится Гантанас с недолгим разговором, – сдвинула она брови, – так что я настоятельно советую тебе скинуть с ног сапоги, на постелях, кстати, не принято лежать в сапогах, да отцепить меч от пояса. И мешок со спины тоже можешь снять, он же мешает. Так же, как и теплое котто и шапка, это верхняя одежда. И не хмурься, никто у тебя ничего не заберет. Ты ходить ведь можешь? Ну и прекрасно. Осматривайся, в кувшине на тумбе теплый ягодный отвар с медом, в бутыли простая родниковая вода, но очень вкусная. Минут через десять будь готов. В соседней келье будут стоять кадушки с теплой и холодной водой, жестяное корыто, ковш, кувшин, мыло и полотенце. Ну, такая тряпка, чтобы вытираться. Знаешь? Хорошо. Да, и смена белья и одежда твоего размера. Ну и мешок для твоих вещей. Думаю, что стирка и починка им не помешают, но об этом после. Да, вещи свои можешь забрать с собой, и сапоги тоже, хотя вот обрезанные валенцы вполне их смогут заменить. И можешь плескаться, сколько хочешь. Под нами класс Орианта и Капаллы, они сырости не замечают, да и вылить надо сотню ведер, чтобы перекрытия пропитались. А как вымоешься и переоденешься, тут и еду принесут. А там и Гантанас не заставит себя ждать.

Она явно не было словоохотлива, и хотя говорила много, но не сказала ни одного лишнего слова. Зато все сказанные ею слова как будто сплетались друг с другом и обволакивали Тиса покоем. И еще, судя по говору, она была явно не из здешних мест, и не из Фионы. Во всяком случае, в Дрохайте говорили иначе. Она говорила так же, как храмовые старатели – Клокс, Дойтен и Мадр. Хотя Дойтен чуть добавлял в слова южный, мисканский тон.

– Вы из Тимпала? – спросил он женщину.

– Чуть севернее, – удивилась она. – Из Айэйса. Ты внимателен.

– Сколько это… – он вспомнил слово. – Десять минут. Это же часть часа? Сколько это?

– Не очень долго, – засмеялась она. – Я позвоню в колокольчик, когда все будет готово.

Она вышла, притворив за собой дверь, и только тогда Тис огляделся. Келья казалась не слишком большой, но, наверное, потому, что потолок ее и в самом деле располагался где-то высоко. Так-то она была раза в два просторнее, чем башня Дилиса, которая после крохотного домика кузнеца на две комнатушки на Бейнской заветри представлялась Тису сущим дворцом. Человек десять могли бы жить в этой комнате и принимать с ночевкой еще с десяток гостей. И на всем этом пространстве стояла одна деревянная кровать, рядом с кроватью – деревянная тумба, на которой поблескивали влажными стенками кувшин, бутыль и глиняная кружка, чуть поодаль – небольшой стол, на дальней стене имелась полка, на которой ничего не лежало, напротив кровати – широкая скамья, а у высокого и узкого окна, через которое, путаясь в сдвинутой в сторону занавеси, в келью проникал свет, – грубо сколоченный стул. У хозяев Приюта Окаянных явно был излишек свободных комнат. К тому же оставалось неясным, отчего в келье тепло? Наверное, что-то вроде камина или печи стояло в соседнем помещении.