– Я вспомнил кое-что, – сказал Тис. – Меньше чем за полгода до гибели моих родителей. Дело было в Коркре. На рыночной площади выступала девчонка. Потом на сцену поднялся страшный человек. Он пришел за ней. Но в толпе был я, отец, мать. Пусть и под чужой личиной. И человек почувствовал это. Он стал высматривать меня, и эта девчонка, чей отец был убит у нее за спиной, спасла меня. Она развеяла туман и ударила этого человека молнией. И мы убежали. А ее спасла Капалла. Это была Сиона. Наверное, она меня не помнит.

– Вспомнила, – заметил Гантанас. – Она сказала мне об этом недавно. Правда, заметила, что ты совсем не похож на кучу тряпья, которой ты ей тогда показался. Того страшного человека звали и зовут Нэмхэйдом. Он – один из самых опасных колдунов Черного Круга. Помощник и опора самого Олса. И он натворил уже немало бед. Именно с его подачи были убиты родные Гаоты. Кстати, перед этим она спасла ему жизнь. Почти так же, как Капалла спасла жизнь Сионе. Та прожила у нашей лошадницы все эти годы. И наедине называет ее мамой. И в крепости Сиона уже не один год. Она староста не только по старшинству. Знал бы ты, сколько она тут перетаскала камней. Вместе со всеми нами.

– Все замыкается, – прошептал Тис.

– Да, – кивнул Гантанас. – И если еще не замкнулось, значит замкнется в будущем. Кстати, не знаю, угадал ли Ата, но все не тесанные, а обожженные кирпичи в крепости – несут на себе клеймо – «П.О» – Приют Окаянных. Может, когда-то это значило что-то другое, но это совпадение нас устраивает. Похоже, что тут и в самом деле школа. Это все твои вопросы?

– Вы сказали, что Брайдем передал Предстоятелю «наши соображения», – вспомнил Тис. – Кто это – «наши»? О ком идет речь?

– Это тебе знать еще рано, – погрозил пальцем Тису Гантанас. – Справедливости ради замечу, что Ата тоже этого все еще не знает. Правда, он и не догадывается о своем незнании.

– Вот, – Тис вытащил из ворота кисет, развязал его и нащупал среди пергаментных ключей склянку со светящимся содержимым. – Возьмите это.

– Святые угодники, – прошептал Гантанас. – Я уже лет пятьдесят не слышал об этом снадобье. Оно бесценно. Почему ты отдаешь его мне? Боишься, что упадешь у крайнего предела?

– Боюсь, – кивнул Тис. – Но, надеюсь, до этого не дойдет. Просто я отвечаю только за собственную жизнь, а вы за сорок одну. Ну или хотя бы за шестнадцать. Вам нужнее.

Часть третья. Достояние павших

Часть третья. Достояние павших

Глава двадцать первая. Пропасть

Глава двадцать первая. Пропасть

Лето еще не наступило, но уже и середина весны ослепила солнцем и наполнила крепость свежестью зелени, пусть даже запах ее доносился чаще всего ветром через Козлиную пропасть. А уж ее конец затопил Приют Окаянных ощущением непонятной неги и сладкой лени. Однако каждое утро неутомимая Пайсина собирала тех из учеников, кто не смотря на тяжкие учебные труды не собирался забрасывать утренние пробежки, и вела получившийся отряд по южной лестнице на верхнюю площадку южной башни, где под строгим надзором охранника Айрана устраивала первую легкую разминку. Затем, не давая и тени передышки, она перебегала к северной башне, спускалась по северной лестнице, выводила искателей утренней бодрости на второй ярус, затем на площадь и через Орлиные ворота устремлялась в лес Орианта. За прошедшие двенадцать лет его кедры едва переросли того же Юайса, мало какой из ростков превысил пяти локтей, но старик, который копался на своем огородике возле лачуги у сторожевой башни, клялся, что начиная с пятнадцатого года кедры ускорятся и будут прибавлять по два локтя за три года, а то и того больше. В любом случае запах свежей хвои не мог ни с чем сравниться, а уж пробежка по устланной ею дорожке под шум близкого водопада наполняла бодростью всех без исключения.