– Наверное, они отправились устраивать засаду, – пробурчал Бич.

– Или докладывать кому-нибудь? – предположила Йора.

– Теперь уже не важно, – затер сапогом рисунок Юайс. – Выходим немедленно.

– Можно я спрошу, – дрожащим голосом произнесла Йора. – А что такое Долина Мертвых?

– Ничего особенного, – дернула плечом Пайсина. – Представь себе четыре предела, вытянутые на полсотни лиг. И пределов там не четыре, а без счета.

– Мы пройдем, – повторил Юайс.

– Я волнуюсь за детей, – прошептала Пайсина.

– А я еще и за тебя, – сказал Юайс. – Ты идешь, Джор? Что застыл?

– Холодно, – прошептал Джор. – Очень холодно. Холоднее, чем в пещере. Какая-то ледяная магия раскинута над этим лесом.

Глава двадцать третья. Боль

Глава двадцать третья. Боль

К полудню боль скрутила Тиса так, что порой даже дыхание его прерывалось. Он лежал на кровати и негромко выл. Казалось, боль решила отомстить ему за то, что он так долго умудрялся не встречаться с нею, с помощью Джора держал ее в отдалении. Пытаясь найти облегчение, Тис несколько раз снимал и вновь надевал браслет смотрителя, натягивал его на щиколотку, туда, где носил его долгое время в Дрохайте, но ничего не помогало. Он набрасывал на себе пелену и вываливался из-под нее, не в силах сдержать слезы. Он даже достал кисет с ключами и перебрал их один за другим – слово «боль» не упоминалось ни на одном, хотя что он мог прочитать, все плыло перед глазами. В какое-то мгновение он уже был готов причинить себе большую боль, чтобы избавиться от этой, но спас его кот. Брайдик, который весьма настороженно отнесся к тому, что вместо трех вечно хохочущих хозяек в его обиталище появился щуплый на вид, черноволосый и длинноносый незнакомый мальчишка, вдруг прыгнул со свободной кровати на ту, на которой лежал, прижав колени к груди, Тис, потерся головой о его плечо, а затем выпустил когти, поставил их на то, обо что только что терся, и стал урчать, массируя стиснутую болью плоть, покалывая ее кончиками коготков.

– Что ты делаешь? – через силу процедил сквозь стиснутые зубы Тис. – Мне нужно только привыкнуть. Опять привыкнуть. Такое уже было. Она опять превратится в звук, будет зудеть в ушах. Главное – перетерпеть. Не сделать непоправимого.

«Я знаю», словно пытался сказать кот, продолжая терзать плечо Тиса, и мальчишке вдруг показалось, что боль утихла. Нет, она никуда не делась, но между ним и нею появилось лохматое и добродушное существо. Тис поднял кота на руки и понес его в трапезную.

Обед, судя по всему уже закончился, но за одним из столов сидели, беседуя о чем-то, Гантанас, Тид, Скриб и Тайс. Хотя Тайс как обычно молчал, беспрерывно кивая, что можно было счесть старческим подергиванием. В окне кухни Хила наполняла жестяные бидоны едой, наверное, для оставшихся охранять пределы Приюта Окаянных черных егерей. На Тиса никто не обратил внимания, во всяком случае, ему так показалось. Однако уже через минуту возле окна, у которого он устроился, появилась Хила с подносом.