– Да чего уж не понять, – пожала плечами Деора, принимая от девчонок хворост и щелкая в яме кресалом. – Кто-то явно хочет, чтобы началась охота на имни. Подбрасывает удобного врага, потому как скрытых имни в людских поселениях полно. Только это ведь старая история. Все началось, как ты понимаешь уже давно. Еще в Гаре.

– Не знаю, – вздохнул Пин. – Все, что случилось в Гаре, туманом задернуто. Слухами земля полнится, а ясности никакой не дает. Сколько у нас еще есть времени?

– Не знаю, – прошептала Деора и словно задумалась на мгновение, говорить ли дальше, шестерка воспитанников, что уселась на песок тут же, явно обратилась в слух. – Но не думаю, что слишком много. Ты ведь о годах до большой беды?

– О том и речь, – ответил Пин. – Я уж думал, что на мою долю не выпадет, но, похоже, увернуться не удастся.

– Что должно выпасть? – робко пролепетала Йора в темноте.

– И что за большая беда? – прошептала Дина.

– Ничего, – холодно ответила Деора. – Ничего хорошего. Учитесь, растите, набирайтесь силы и опыта. Чтобы выжить. Брок. Где котелок?

– Вот, – прошептал толстяк, которого в последние дни никто не видел жующим. – Воды уже набрал.

– Когда выходим? – спросила старика Деора.

– Затемно, – ответил он. – Мы уже рядом. Осталось всего две лиги. Слышите?

Гаота зажмурилась, как будто это помогло бы ей услышать что-то, но внезапно и в самом деле расслышала тихий рокот.

– Это Чид вырывается из объятий Чидского озера, – ответил старик. – Но на волок мы не пойдем. Обойдем его по Козлиной тропе. Неспокойно у меня внутри.

– А лодка? – удивилась Деора.

– Понесем, – вздохнул старик. – Не в первый раз. Все же не ладья.

* * *

Пин и в самом деле поднял своих подопечных затемно, пообещал им короткий завтрак через пару часов и сам сел на весла, умудряясь, как бы это ни казалось невозможным, грести вовсе без единого всплеска. Впервые он направил лодку не дальше вдоль берега, а от него, что объяснилось довольно быстро, здесь берег поворачивал довольно круто к югу. Не через два часа, а через полчаса, когда рокот невидимого и ожившего Чида стал гораздо громче, лодка ткнулась носом в прибрежные валуны. Обходясь в утреннем сумраке одними жестами, старик расставил недавних обитателей суденышка по росту и силе, так что нос лодки достался самому старику и Броку, корма – Деоре и Олку, а середина неугомонной троице и Бласу, который пытался было размахивать руками и беззвучно протестовать, но лишь до тех пор, пока Деора не ухватила его за плечо и не прошипела ему что-то на ухо.

Лодка оказалась неожиданно легкой. Так во всяком случае показалось Гаоте, когда она подняла ее вместе с остальными на плечо, но уже через несколько шагов сначала в сумраке, а потом – уже и в лучах утреннего солнца, которое начало подсвечивать странную процессию в спину, стала становиться все тяжелее и тяжелее. Когда узкая тропа, на которой носильщики обтирали плечами и мешками соседние деревья, забралась вверх сотни на три локтей и уперлась в глухие заросли можжевельника, Пин дал команду опускать лодку, вытер пот и, пригнувшись, шагнул в густой папоротник, за которым рев Чида казался особенно громким.