– Хвала богам, что не любишь, – пробормотал Синай и посмотрел на Тиса. – Ну? Что медлишь?

Тис смотрел на Мэйдин и думал о словах Синая. О стиснутом кулаке. Потому что кулак Мэйдин и в самом деле был стиснут. И не только стиснут, но и плотно обмотан ее же поясом. Он протянул руку и коснулся ее плеча.

– Мэйдин?

– Я здесь, – прошептала девочка, открыла глаза и села. Окинула взглядом сразу всех – и Фригру, которая забрасывала что-то в котелок, и Роута, помогающего Синаю с лошадьми, и спящую Мисарту.

– Фригра, – она произнесла это таким тоном, как будто сил у нее почти не осталось. – Сними пока котелок с рогатины. Тис. Осторожно. Оттащи Мисарту от костра. Хотя бы еще на пару шагов.

– Что ты собираешься сделать? – насторожился Синай.

– Вот, – показала кулак Мэйдин. – Держу тут одну гадость, что запустила в меня Сикра. И стиснуть не могу сильнее, боюсь задушить и дать знать, что метка обнаружена, и руку ослабить тоже. Не выманю ее больше. Пришлось ногтями ладонь кровянить, чтобы она из сердца выползла, во второй раз не сумею.

– Вот и разгадка, – медленно произнес Роут, пятясь от костра.

– Чем тебе поможет костер? – спросил Синай.

– Она идет на тепло, – ответила Мэйдин. – На кровь и на тепло. Крови уже хватит. А тепло лишним не будет.

– Почему ты не сказала Кайле? – спросила Фригра.

– Для того, чтобы она резанула себя по груди и приняла заразу в собственное тело? – удивилась Мэйдин. – У меня кроме нее никого не осталось.

– Я помогу, – отставила в сторону котелок Фригра.

– Нет, – поморщилась Мэйдин, разматывая пояс. – Ты не справишься. Никто из вас не справится. Даже ты, – она посмотрела на Тиса. – Но ты можешь увидеть.

– Что вы делаете? – приподнялась, потерла глаза Мисарта.

– Дай руку, – протянул ей ладонь Тис, и шагнул в сумрак.

В руке Мэйдин вращала четырьмя холодными глазами такая же могильная погань, что и составляла часть силы Йоки. Она отличалась формой, обликом, хотя, что там мог рассмотреть Тис, если он не разглядел ее в Горелом балагане, лишь край пасти, проблески глаз, да напоминающий распущенный конец иссине-бледной бечевы язык посверкивали из-под большого пальца Мэйдин. Здесь, в сумраке девочка казалась тенью самой себя, но глаза ее горели. Хотя и не бледным могильным огнем. Она присела перед костром и протянула руку к языкам пламени, которое здесь, в холоде сумрака казалось бледным цветком. Покачала головой:

– Не хочет.

Тис посмотрел на застывшую в ужасе Мисарту.

– Нож?