– Своего рода.

– Тогда озвучь мне свою клятву.

Ратибор не знал, устроит ли это Элберда, но произнёс:

– Я клянусь князю своему Ориславу в верности и вечном служении. Клянусь исполнять его волю с рвением и заботиться о княжестве его, как о самом государе. Если будет нужда у князя в добром совете, я дам его. Если потребуется князю заступничество моё, я вспомню о своём мече. Если не будет у меня меча, я вспомню о своём топоре. Если не будет топора, я вспомню о рогах своих. Клянусь вечно помнить слова клятвы и приучать к ней детей своих.

В наступившем молчании звучали лишь голоса птиц. Могер переваривал услышанное, а затем сказал:

– Хорошая клятва, пусть она мне неизвестна. Выходит, я вижу перед собой настоящего рыцаря?

– Не совсем, но нечто похожее.

– И что же ты делаешь в такой компании?

– Это мои товарищи. Пусть выглядят они сурово… я и сам мало отличаюсь от бандита… Но у них добрые намерения, они не имеют ничего общего с разбойниками и некромантами.

Из глухого шлема донеслось напряжённое сопение. Могера одолели сомнения.

– Камень в руках Сагитты, – продолжил турич, – это оберег. Он нужен для защиты от некроманта. Мы не лгали, когда говорили, что преследуем его с целью убить.

– Назови своё имя, турич, – сказал могер.

– Ратибор.

– Ты даёшь мне слово, Ратибор, что говоришь истину?

– Даю слово.

Могер опустил арбалет.

– Не смею ставить под сомнения слово рыцаря. Элберд Железный приносит свои извинения.

– Ага, ничего страшного, – огрызнулся драконид.

– Ратибор, ты представишь мне своих спутников?

– Игун, Сагитта. Она и попросила нашей помощи в убийстве некроманта.