– Это ещё что такое? – прошептал Игун.

– Кто бы знал. Снова какой-то демон.

– Попробуем пробраться?

– Иного пути я не вижу.

Ратибор перехватил Родию ближе к лезвию, Игун достал из-за пояса нож. Турич отправился первым, проползая под рваным кольчужным лоскутом. Здесь, среди стальных сетей, было ещё темнее. Конец этой мешанины терялся далеко впереди.

Каждый шаг давался непросто. Ратибор не знал, жива ли ещё тварь, что оплела мост, но задевать её сети не хотел. Приходилось ползать по полу, жаться к стенам и перешагивать ржавые нити. Товарищи долго прокрадывались вперёд, пока не выбрались на просторный участок. Впрочем, и здесь нельзя было пройти спокойно.

Зал впереди был усеян коконами. Подвешенные на цепях, они свисали плотными гроздьями, что протиснуться меж ними казалось невозможным. Неведомый демон обернул жертв в несколько слоёв кольчуги, поэтому оставалась загадкой, что за добыча досталась твари.

Ратибор приглядел наиболее пристойный маршрут и двинулся через кладовую демона. Меж первых коконов турич протиснулся, не задев ржавых звеньев. Следующие два висели слишком плотно, так что Ратибор аккуратно взялся за один из них и отвёл в сторону. Пройдя вперёд и пропустив товарища, турич медленно вернул кокон на место, почти не производя звуков.

К следующему шагу путники подступались долго, но в итоге Игун нашёл место, где под высоко висящим коконом можно было проползти. Драконид выбрался на свободный участок, но Ратибор, поднимаясь, задел стальной шар плечом. Кольчуга отозвалась металлическим шелестом, а цепь, на которой висела добыча, громко зазвенела. Турич обхватил кокон и не дал ему раскачиваться, но было уже поздно – Игун коснулся товарища и указал наверх.

Под потолком вспыхнуло синее пламя – четыре глаза воззрились из темноты. Тварь пришла в движение, шелестя кольчугой. Медленно выбираясь из мрака, по одной из цепей спускалось гротескное существо. Приготовившийся к бою Ратибор опешил, увидев нечисть.

Неуклюжая тварь спустилась и повисла на кольчужном коконе. Она представляла собой двух сросшихся туричей, чьи конечности преобразились в восемь уродливых лап. Копыта мутировали в паучьи коготки, на руках осталось по два пальца. Туричий паук отчаянно цеплялся за кольчугу – торчащие абы как лапы напоминали восемь рудиментов. Сросшиеся щеками головы безвольно болтались, на лицах застыло выражение бесконечного страдания.

Нечисть не выглядела жутким хищником – перед Ратибором оказались два страдальца, сросшиеся мученики, молящие прервать их существование.

Ратибор опустил секиру, не готовый биться с творением Ниливия. Тур поведал о некроманте достаточно, чтобы его возненавидеть, но воочию увидеть результаты его чернокнижия – это совсем другое.