- Наши рады были бы оцепить, но это же Первый мир, не забывай, курсант. У нас с ними отношения особые, - пояснил на следующий день Мо.

Мы летели по загородному шоссе, наслаждаясь теплым ветром, видом скалистых холмов и запахами яркой растительностью. Где-то здесь неподалеку плескало волнами самое настоящее море. Эх, сбежать бы на денек, искупнуться или хотя бы краешком глаза глянуть на бесконечную водную гладь. Только кто ж позволит, в разгар служебной операции.

- Они с этими своими правами и свободами совсем рехнулись: сами ничего сделать не могут и нам не дают, импотенты херовы, - продолжал привычно ворчать напарник, а я, прикрыв глаза, слушал. Брюзжание старины Мозеса стало сопутствующим элементом каждой поездки: то у него геморрой разболелся, то очередной политик провинился. Он говорил, а я слушал, бывало, что и засыпал, как под успокаивающий шелест дождя за окном. – В городе хрен знает что творится, а они туда всякую шваль пускают. Ладно, телевизионщиков и журналюг – оно понятно: без этих крыс ни одна дурно пахнущая помойка не обходится. Но сектантов-то зачем?

- Каких сектантов? – удивился я.

- Разных, - не стал уточнять Мо. – Гребаная свобода вероисповеданий никого до добра не доведет. Эта зараза еще тот наркотик, а может и того хуже. Посмотришь на фанатика, с виду нормальный человек: одевается прилично, ведет себя адекватно, а начнешь говорить – мама дорогая, кретин кретином. Попался мне один такой в аэропорте, когда рейс ждал. Разговорились о том, о сем, о семье и бабах, а он возьми и ляпни: мы мол сейчас на восток полетим, а на север не сможем. Я, конечно, удивился такому повороту дела, нет, оно мне на север и даром не надо, чего я там забыл, но все-таки. А он и говорит: упремся мы в прозрачную стену. Представляешь? В гребаную, мать его, прозрачную стену посреди океана. Я его и спрашиваю: а нельзя облететь ее, стену эту вашу, сбоку там или сверху, может поднырнуть. Нет, говорит, нельзя, потому как это граница нашего мира. Во как! Граница мира! Мы, понимаешь, в космос корабли запускаем, а у него, сука, граница мира. Вот не поверишь, прямо там хотел морду наглецу набить, стюарды оттащили.

Почему не поверю - поверю. Мо он такой, как что не по его сразу пускает в ход пудовый кулак. На прошлой неделе опять с Марком сцепился, пытался драку затеять – не дали. Так он от полноты чувств вниз спустился, и на парковке красавице «Альфе», дорогой краснобокой машине премиум-класса, шины проколол. Ох, как Марк потом бранился, к нам в кабинет приходил отношения выяснять, еле растащили. Рою Лановски, рыжему как сама бездна, по уху зарядили. Как это водится в таких ситуациях – случайно, под руку подвернулся.