— Понимаешь… — прошептал я в ответ. — Я не уверен, что мы сделали всё, что могли.

— Ты про лекарство?

— Да. Мы правильно сделали, что уехали, — я склонился к ее уху, чтобы можно было говорить еще тише. — Иначе нас могли просто пристрелить как ненужных свидетелей. Здоровые часто страшнее зараженных, от тех хоть знаешь, чего ждать… Но я вот думаю… Что, если они действительно не собирались пускать лекарство в ход? Что если они прилетели, забрали его и просто положили в сейф? Неужели мы через всё это прошли зря?

— Ну а что же мы еще можем сделать? — возразила Юля. — Самим всё это организовывать? На чем лекарство производить? Мы даже не знаем, какое оборудование нужно. Да и нашли бы — мы бы не знали, с какой стороны к нему подойти. Мы же не ученые какие-нибудь или лаборанты хотя бы… В нашей деревне тоже я химиков или биологов не припомню, — добавила она, повспоминав несколько секунд.

— Да, это-то понятно, — закивал я.

— Что тогда?

— Не знаю… Можно было бы, например, подумать о том, чтобы добраться до границы и передать последнюю капсулу соседям.

— Тут больше тысячи километров, куда ты собрался? И кто тебе сказал, что они нам будут рады? Чем они лучше наших?

Тетя Лена, услышав ее возмущенный шепот, под каким-то предлогом увела из кухни Аню, оставив нас общаться наедине. Можно было говорить чуть свободнее.

— Всё правильно говоришь… — я развел руками. — Я уже несколько дней не могу ничего толкового придумать. Но и успокоиться тоже не получается. Мы так старались, рисковали, а всё может оказаться зря.

— Ты с ума сошел? — тихо возмутилась Юля, — Какое ”зря”? — она брызнула в меня водой. — Сережа, ты меня почему спас? Потому что искал напарника для похода. Аню мы спасли тоже в походе. Если бы не лекарство, если бы ты не решился его отнести военным, ты бы всё еще кис в подземелье у себя, а то бы и похуже чего. А мы с Аней так и шатались бы по городу до голодной смерти. И родители бы меня так и не дождались, с ними бы что было?

Я слушал ее с улыбкой. Кажется, ей удалось меня успокоить, по крайней мере, пока. Тем временем тарелки кончились, и Юля взяла из тазика тяжелую сковородку, шутливо мне ею погрозив. Мы сменили тему, стали шутить и смеяться. Тетя Лена с Аней вернулись в кухню. Вскоре мы закончили с посудой, а они с тестом. Снаружи Николай, лязгнул наточенными лопатами, прислоняя их к перилам крыльца, и тоже поднялся в дом.

— Ну что, готовы? — весело спросил он.

В этот момент с улицы донесся громкий хлопок. Мы все замерли, прислушиваясь. Выстрел? Еще один хлопок, потом отчаянный женский крик. Тут же его перекрыл другой крик, дикий, нечеловеческий. Нас словно подбросило на месте. Тетя Лена прижала к себе испуганную Аню и зажала ей уши. Юля посмотрела на меня. Я мрачно кивнул: началось. Во дворе, переполошившись от криков, заливался лаем Шарик.