Закончив с чисткой зубов, я вернулся в дом. С кухни тянуло вкусностями. Тетя Лена нажарила рыбы, которую вчера мы с Юлиным отцом наловили в озере. Отца звали Николай, он был удивительно спокойным мужчиной, который всё на свете умел, ничему не удивлялся и с моим появлением обрадовался, что теперь ему есть, кого учить мужским занятиям (наверное, мечтал о сыне). Начали мы с ним с рыбалки — и это было здорово! Вчера на ужин была уха, а сегодня на завтрак жареная рыба.

Я предложил тете Лене помочь накрыть стол, но у опытной хозяйки всё так и горело в руках, так что от моей помощи с улыбкой отмахнулись. Я просто стоял у окна и наблюдал за ней, вспоминая свою маму. В дверях кухни появилась заспанная Юля и пожелала нам доброго утра. С ней была Аня, та самая девочка, которая чуть не откусила мне ногу и которую мы потом вылечили и забрали с собой. Большую часть времени она была хмурой и молчаливой — кроме первой истерики после пробуждения, когда она поняла, что родителей рядом нет, а вокруг лишь чужие люди. Мы еще не объясняли ей, что родителей, скорее всего, давно нет в живых. Успокоили, как могли. Потом она попривыкла к нам, особенно к Юле, девочки стали общаться, и пару раз я даже слышал Анин смех.

Понюхав аппетитные кухонные ароматы, Юля с Аней ушли умываться. Пришел Николай, сел за стол. За вялыми утренними разговорами дождались девчонок, сели есть.

Я всегда испытывал неловкость от Аниного присутствия. Считал, что должен как-то общаться с ребенком, помогать ей почувствовать себя бодрее и раскованней, но не мог себя заставить найти хоть какую-то тему. Любые расспросы вели разговор к родителям и ее прежней жизни до катастрофы, пришлось бы обсудить произошедшее, а этого не хотел никто. Да и вообще с детьми у меня никогда общение не ладилось. Сегодня же, задумавшись о ней, я вернулся мыслями к нашему с Юлей недавнему марш-броску. Хотя поначалу я считал то, что мы сделали, настоящим подвигом, всё же кое-что не давало мне покоя. Невеселые мысли, видимо, проявились на моем лице, и тетя Лена спросила:

— Сережа, ты почему такой хмурый? Спал плохо?

— Да… Чего-то не спалось, — пробормотал я, не желая отвечать на этот вопрос при ребенке.

После завтрака Николай пошел точить лопаты, тетя Лена и Аня остались на кухне ставить тесто для пирога с рыбой на обед, а мы с Юлей стали мыть посуду в дальнем от них углу кухни.

— Что всё-таки тебя беспокоит? — спросила Юля шепотом, стараясь, чтобы наш разговор не было слышно за бульканьем воды и бряканьем посуды.

Я был благодарен, что она заговорила со мной об этом. Мысли были тяжелыми, и держать их в себе было трудно.