Лерка вся аж засияла от удовольствия. Я собрался напомнить ему про деньги, но тут появился Капитон с кошельком и протянул его мне. Я, понятное дело, на слово верить никому не стал и начал пересчитывать. До десяти я ещё в пять лет считать умел, а поскольку монет нам принесли именно столько, то справился я быстро.

— Вы были правы! — Восторженно заявил Насонов. — Ни к чему людям каждый день такое показывать! Привыкнуть могут. — И улыбнулся. Неискренне, конечно, но и незлобно. Уже хорошо. — Капитон! — Позвал он распорядителя, который уже намылился смотаться.

— Слушаю, Семён Аркадич.

— С миру собери. — И сделал движение рукой, вполне тянувшее на окружность.

— Сделаем! — Кивнул зазывала и испарился, в смысле быстренько свалил.

Насонов поймал недобрый взгляд, которым я провожал этого прохиндея и, полагая успокоить меня произнёс:

— Не беспокойтесь, Александр Константинович, Капитон дело знает.

Пока я внимал ему, Капитон уже скрылся в толпе.

— А он куда? — поинтересовалась Лерка голосом человека, которому пофиг.

— Капитон-то? — Переспросил Насонов. — А он сейчас, госпожа Валерия, соберёт деньги, какие народ пожертвует за диковинное зрелище.

— Пожертвует… — Лерка повторила это слово, и мне показалось, что оно ей не нравится. — И это называется «смира»?

— Что? — Не понял Насонов.

— Ну, Вы же ему велели смиру собрать?

— Верно. — Насонов явно не врубался, я тоже.

Лерка обернулась на подошедших Морозову с Батлером, и по новой спросила Насонова:

— Это народное пожертвование, — Слово ей точно не нравилось. — Оно называется «смира»?

— Смира? — Насонов даже личность свою наморщил от непонимания. Я тоже.

— Какое пожертвование называется «смира»? — И Батлер не понял, и Морозова. Во всяком случае, лица у них были именно непонимающие.

— Ах, это! — Теперь личность Насонова добродушно смеялась. — Нет-нет, что Вы? Это я ему сказал, чтобы он со всего мира, ну, со зрителей, деньги собрал. — И сразу добавил, глядя на премьер-майора: — Это кто пожелает, конечно.

Тот впервые за всё время улыбнулся и произнёс: