— С меня не собирайте — я сам принёс. — С этими словами он отдал Лерке мешочек с обещанными деньгами. — Здесь восемь золотых. Деньги, обещанные моими людьми, будут у Вас завтра не позже полудня. Вы ведь у господина Мозеля остановились?

Мы согласно закивали.

— Сударыня, а где обучают столь виртуозному ведению боя без оружия? — хитрая личность Насонова, видимо, решила зайти с другой стороны.

— А Вам зачем? — сразу отреагировала Лерка.

— Очень полезное искусство! — уклончиво начал Насонов. — Мало ли когда пригодиться может. Вот и подумал, не овладеть ли и мне этой борьбой. Как Вы сказали, она называется?

— Каратэ. — Ответил за Лерку я.

— Каратэ? Скажите на милость! — поцокал он языком.

— Вы что там задумали? А, Семён Аркадич? — спросил Батлер, и слова его прозвучали как-то уж очень не добро. — Уж не сами ли за место Синицына Вашего драться решили?

— Да, помилуйте, Николай Михалыч! — растянул губы в притворнейшей улыбке Семён Аркадьевич. — Мне такое и вовсе уж не по чину!

— Да, с Вас станется! — гневно сверкая на Личность глазами рубанул майор. Премьер, премьер-майор!

— Да, что уж Вы так-то обо мне, Николай Михалыч? Разве я когда-то запятнал своё честное имя?

— А кто этого всегда выгораживает перед Латышевым? — Горбунов махнул рукой в сторону Трофима. — Я что ли?

— Да, помилуйте! Ну, хоть раз Василий Дмитриевич посчитал его виноватым? — вроде как бы спросил Насонов, но тут же сам же и ответил: — Да ни разочку! А раз не он не посчитал виноватым, так, значит, и не виноват Троша ни в чём!

— Не посчитал?! А я посчитаю! — рявкнул Горбунов. — Шемякин!!!

— Я Вашвыскброть! — тут же подскочил недавно поверженный Григорий.

— В другой раз как этот скамарох буянить начнёт, так ты ему прострели… — Командир красно-синих обдумывал, какое именно место следует выбрать объектом экзикуции, в нетерпеливом рвении Шемякин уточнил:

— Что прострелить, Вашвыскброть?

Вашвыскброть, недовольно посмотрел на подчинённого:

— А вот куда попадёшь, то и прострели!

— Николай Михалыч… — Начал было Насонов, но то его резко оборвал: