— Так что же тут у вас стряслось? — начал Песьяков. — Написали песни? Изобрели новый автомобиль?

Их собеседник кисло улыбнулся.

— Видите ли, — осторожно начал он, — тут у нас в краеведческом музее есть один... так сказать... экспонат. Стоит в сарае. Так вот, директор музея утверждает, что одно колесо у этого экспоната... Как бы вам сказать поточнее... Ну, ведет себя как-то странно. Вращается.

— Все колеса вращаются, — ничего не понимая, отозвался Глиняный.

— Так-то оно так... Но оно, видите ли, вращается само по себе, без приложения какой-либо силы.

— Чепуха! В каждом учебнике физики написано...

— Дело в том, что я сам видел это колесо, — понизив голос и испуганно оглянувшись на дверь, сказал человек за столом.

— Простите, что вы видели? — переспросил Глиняный.

— Что оно крутится. Само.

В кабинете повеяло холодом.

Теперь настала очередь оглядываться на дверь и обмениваться испуганными взглядами сотрудникам «Двима».

— Но вы понимаете... что мы, как ученые... не можем признать, — упавшим голосом сказал Глиняный.

— Мы еще не сошли с ума, — грубо добавил Песьяков.

— Я все понимаю! — в совершенном отчаянии выкрикнул их собеседник. — Но я-то что могу поделать? Поезжайте сами — и все увидите. Две остановки на трамвае. Он ждет.

— Ну, вот, наконец-то! — с видимым облегчением приветствовал гостей Степан Петрович. Он невесело пожал им руки и тут же повел через зал во двор.

Подведя гостей к сараю, он достал из кармана ключ. Замок распался, медленно приотворилась дверь. Директор нащупал выключатель, повернул, и жидкий электрический свет, мешаясь с дневным, заполнил помещение. Гости вздрогнули: из темноты на них выплыл фантастический, похожий на остов поверженного навзничь животного, белый с ребрами силуэт.

— Вот, — произнес Матушкин.

Даже предупрежденные в исполкоме специалисты по движению ожидали увидеть в сарае что угодно. Слово «колесо» они восприняли превратно. Они не удивились, если бы теперь на земляном полу перед ними оказалась металлическая тарелка или прозрачный куб, в котором что-то круглое шевелилось бы и мерцало. В конце концов оба читали в детстве роман Уэллса «Машина времени» и о пришельцах с других планет, похожих на студенистых осьминогов, тоже были наслышаны. Но тут перед ними лежала опрокинутая навзничь простая телега, которая пахла сухим деревом и колесной мазью, лежала буднично, не вызывая никакого желания строить вокруг нее научные спекуляции, и только одно из колес ее быстро и неотвратимо вращалось, с каждым оборотом лишая их возможности признать все это обманом или сном.